========== Глава 34 ==========
15 июня
А утром я проснулась из-за того, что вместо тепла Тома, которое я ощущала всю ночь, я почувствовала холод и пустоту. «Наверное, готовит мне завтрак в постель», - размечталась я, зажмурилась от удовольствия, потянулась и тут же наткнулась на колючий взгляд его холодных серых глаз. Куда делся вчерашний нежный Том? Или все это мне приснилось? Или он был пьян и обкурен в тот момент, когда говорил мне о любви? Но нельзя же находиться под кайфом целые сутки и при этом вытворять в постели такое, что делал он? Я села в кровати и натянула одеяло до самой шеи, физически ощущая холод, которым веяло от всей его фигуры.
Том же сидел в кресле и словно невзначай размахивал каким-то исписанным листом бумаги.
- Что-то случилось? – сглотнув, спросила я.
- Это я у тебя хотел спросить. Узнаёшь? – и с этими словами он встал, подошел к кровати и, держа пальцами, всё тот же листок бумаги, брезгливо опустил его передо мной на одеяло, словно это было какое-то мерзкое насекомое. Это было мое прощальное письмо, которое я собиралась сегодня бросить в ящик перед отлетом в Москву.
- Это письмо, - выдохнула я.
- Вижу, что письмо. И когда же я должен был его получить? Когда ты собиралась поставить меня в известность о своем отъезде? Когда вполне насладишься моим унижением?
- Оно было написано до того…
- Вижу, что до того. Это тоже было куплено до того, - и на письмо опустился билет на самолет. – Браво! Ты так убедительно стонала! Надеюсь, я сумел доставить тебе наслаждение. Теперь в твоей копилке будет еще больше хороших воспоминаний о наших встречах. Ты ведь так любишь их, больше чем реальную жизнь. Счастливого пути.
И с этими словами он вышел из комнаты.
- Нет, Том, подожди! – закричала я, выскочила из постели, кутаясь в простыню, но запуталась в ней и грохнулась на пол, по пути ударившись бровью о тумбочку. Я услышала, как внизу громко хлопнула дверь подъезда, и громко разрыдалась от боли и обиды.
Всё кончено! Больше ничего нельзя исправить. Я даже не знаю, где его искать. Мобильный он сменил, дома я его могу и не застать. Мне больше не было места ни в Лондоне, ни в его жизни. Мой самолет улетает в три часа, а у меня даже не собран чемодан. Я посмотрела на часы и заметила, что вижу лишь одним глазом – второй начал заплывать, разбитая бровь адски болела, кровоточила и опухала. Я заковыляла к холодильнику, чтобы остановить этот процесс. Набрав в пакет побольше льда и приложив его к ушибленному месту, я стала собирать вещи, благо у меня в запасе было еще пять часов.
В общем, к часу дня я имела: бывший бойфренд, не желающий меня знать – одна штука, огромный, набитый до отказа чемодан – три штуки, подбитый глаз – одна штука, вывихнутая лодыжка и распухшее от слез лицо – всё по одной штуке. А мне еще надо было возвращать ключ миссис Бэгфилд.
И в это время в дверь позвонили. Мое сердце бешено заколотилось при мысли о том, что это он, Том, одумался и пришел ко мне. Не спрашивая, кто там, я распахнула дверь и увидела перед собой две арабские физиономии бандитского вида.
- Вы, наверное, таксисты? – пролепетала я с надеждой, хотя помнила, что таксисты обычно парами не ходят.
- Нет? Значит, вы ошиблись квартирой, - предположила я, видя, что они лишь отрицательно мотнули головами. Затем, тот, который был пониже и потолще довольно грубо рявкнул на меня:
- Заткнись! И если вздумаешь орать, я тебе все кишки выпущу! – и я увидела, как в его руке сверкнуло лезвие ножа.
Он втолкнул меня обратно в квартиру и вошел следом вместе со вторым, долговязым и смуглым, который выглядел так, словно он всю жизнь провел в пустыне под палящим солнцем. Хотя, кто знает, может, так и было. Понимая, что сопротивление бесполезно, я подчинилась их требованиям. То есть заткнулась и села на диван. Хотя, даже если бы мне хотелось поговорить, о чем нам с ними разговаривать? Они только и умеют, что ножом размахивать, а я… Я все время теряю своего любимого мужчину! При мысли об этом у меня на глаза вновь навернулись слезы. Я попыталась сдержать их, зажмурилась, но тут мой подбитый глаз дал о себе знать, и я едва сдержалась, чтобы не застонать от боли. Бандитов мой вид, очевидно, тоже впечатлил. Они переговаривались о чем-то на своем басурманском наречии и косились в мою сторону. Наконец, коротышка подошел ко мне и скомандовал:
- Собирайся! Ты ехать с нами!
- Что? – переспросила я, с трудом понимая, чего он хочет, из-за его чудовищного акцента.
- Твои вещи? – ткнул он пальцем в мои чемоданы.
- Нет, английской королевы, - буркнула я, подумав, что если он хоть пальцем дотронется до моего белья или джинсов от Armani, я сама ему кишки выпущу.
- Мы забираем это с собой. Скажешь соседям, что мы носильщики, а ты уезжаешь, - продолжал командовать толстяк.
- Да иди ты со своими указаниями, знаешь куда? – по-русски воскликнула я. И выдала им весь запас известной мне нецензурной лексики.
Арабы опасливо переглянулись и залопотали что-то невнятное. Из всей этой абракадабры, я смогла вычленить лишь два слова: русский и английский. И воскликнула:
- Да, я русская, мать вашу! А русские не сдаются! – и не давая им опомниться, кинулась на балкон, заперла за собой дверь (слава Богу, снаружи тоже была задвижка. Раньше я не догадывалась о ее предназначении, зато оценила теперь) и истошным голосом завопила:
- Помогите! У меня в квартире арабские террористы! – и для пущего эффекта добавила:
- Из Аль-Каиды!
Затем посмотрела вниз, проверив, не бежит ли мне кто на помощь, и онемела от изумления: внизу, у своей машины стоял Том и ошалело смотрел на меня. Видимо, он не только услышал мои вопли, но и увидел мой заплывший глаз и воспринял всерьез мои выкрики - благо жила я на втором этаже, совсем недалеко от земли. Его замешательство длилось пару мгновений. Затем за моей спиной раздался звук разбивающегося стекла – это бандиты пытались открыть балконную дверь. Я вновь истошно закричала и увидела, как Том опрометью кинулся к подъезду.
И вот, когда бандюги уже дышали в спину, пытаясь заставить меня молчать, а я примерялась к прыжку с балкона, думая, что даже раздробленные пятки лучше, чем вывороченные кишки, раздался грохот, который, как впоследствии выяснилось, оказался стуком высаженной Томом двери. А затем в комнату ворвался Том и накостылял по морде сначала долговязому, а потом коротышке.
- Осторожно, у них нож! – кричала я, наблюдая за всем происходящим с балкона, но готовая в любой момент прийти ему на помощь.
Долговязый вырубился почти мгновенно. Все-таки многолетнее увлечение Тома борьбой и культуризмом дало себя знать. А вот с коротышкой пришлось повозиться. После недолгой потасовки Том повалил его на пол и стал яростно лупить по жирной лоснящейся физиономии.
- Осторожно, ты убьешь его! – пыталась образумить я его.
- Ничего. Этим террористам полезно. Зато им неповадно будет невинных людей взрывать, - проговорил Том, но все же несколько сбавил пыл.
Однако затем взглянул на моё лицо, увидел синяк и рассвирепел еще сильней, чем прежде.
- Сволочь! Это ты ударил её! – и с такой силой залепил ему по лицу, что мне показалось, голова араба сейчас оторвется и улетит, словно мяч.
- Нет, Том! Он не тронул меня! – попыталась я удержать его, но это было так же бесполезно, как стать на пути снежной лавины.
Наверное, он убил бы его, если бы внизу не раздался вой сирен, и в квартиру не ворвалась толпа полицейских. Похоже, мои вопли о террористах возымели действие.
И уже через несколько минут два злоумышленника, которые были вовсе не террористами, а мелкими бандитами, были закованы в наручники, приведены в чувство и препровождены в полицейскую машину под конвоем.
- Вы не ранены? – обратился ко мне комиссар.