Но на похоронах Блюмеле она плакала так, словно умерла ее родная мать. Был мороз и ветер, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Даже я, бесплатный ходок на похороны, в этот день носа за дверь не казал. Но именно в такой день приходит служка из рабочей молельни и приносит мне весть, что Блюмеле умерла. Я думаю: кто ж в такой жгучий мороз пойдет на ее похороны? Однако проводить усопшего в последний путь — это доброе дело. Вот я и пошел, и моя Роха со мной. На кладбище почти никого не было. Ведь после смерти реб Борехла Блюмеле съехала со своего двора, забралась куда-то на Поплавы, а служка поленился в такой мороз идти с печальной вестью к твоей маме. На кладбище вьюга и лютый холод. Похороны торопливые, никаких надгробных речей, никто не проливает слез. Блюмеле прожила немало. А моя Роха заходится в плаче. Она склоняется над открытой могилой и говорит: «Блюмеле, пусть вам воздаст Бог». Почему и за что Он должен воздать Блюмеле — я не знаю. Идем мы с кладбища, и Роха рассказывает мне, что Блюмеле часто давала ей пожертвования так, чтобы я не знал. «Ты бы начал кричать, что нам не с чего возвращать эти ссуды», — сказала мне Роха. И снова я оказался злодеем и гордецом.
Только когда Роха умерла, с ее лица сошла улыбка. Мертвой она казалась такой бледной и измученной, словно с нее сняли цепи, которые она носила всю жизнь. Когда человек намертво приклеивает к своему лицу улыбку, он уже не может кричать от боли. Стоит ли удивляться, что у Рохи была одышка? Теперь я боюсь, как бы моя Лея не стала улыбаться, как ее мать.
С тех пор как Роха умерла, я больше не хожу на похороны. Я не ищу возможности выполнить заповедь проводов усопшего в последний путь. Мне не полагается место на том свете. Кроме того, я больше не плачу во время надгробных речей. Я рассохся, как старый ушат, но даже если слеза и пойдет из моих глаз, я сам не позволю себе этого удовольствия — выплакаться.
Ладно Пейсахка еретик. Он бунтует против Бога, против этого света и уезжает к большевикам. Я, Велвл, не имею столько наглости, чтобы стать еретиком. Но я хочу задать тебе вопрос: в святых книгах сказано, что, когда придет Мессия, он будет ехать верхом на осле и проводить субботу с бедняком. Получается, Мессия может заехать к еврею, живущему на чердаке, к бедняку, которого не зовут ни реб Зеев и ни реб Велвл[72], а просто Велвл? Разве к такому еврею заедет Мессия? Что-то не верится.
Вижу, тебе не сидится, ты смерть как устал от моих разговоров. Ты прав, я болтлив, но мне часто становится плохо от моих мыслей. Я чувствую боль в животе, и мне надо излить то, что у меня на сердце. Ты думаешь, от этих разговоров или от смеха сквозь слезы становится легче? Ни на волос!
Велвл закусывает губы так сильно, что его колючая бородка становится торчком, как будто в его подбородок воткнули целую кучу иголок. Он долго сидит задумчивый, грустный и наконец говорит:
— Девушки должны бы уже вернуться. Похоже, добывать бесплатных клезмеров на свадьбу все-таки нелегко. А когда ты сыграешь свадьбу с Бейлкой? Если ты женишься, твоей матери станет легче. Вы с Бейлкой поедете к большевикам вместе с моей Лееле и Пейсахкой, а твоя мама выйдет замуж за реб Меера, торговца яйцами.
— Откуда мне это известно? Это всем известно, — говорит Велвл.
Я не знаю, что обижает меня: то, что Велвл уже охомутал меня с Бейлкой и отослал вместе с ней в Россию, или же то, что моя мама собирается замуж за торговца яйцами.
— Откуда мне это известно? Это всем известно, — продолжает Велвл. — Реб Меер — такой еврей, которого благословляют все уважаемые обыватели. У твоей мамы будет муж, как говорится, и для Бога, и для людей. За кого ж еще ей выходить замуж? За меня?..
Испытание
В субботу утром мама приходит из синагоги с вытянутым лицом и с опущенными глазами. Она молча входит в квартиру, кладет молитвенник на верстак и мрачно бормочет скорее стенам кузницы, чем мне:
— Доброй субботы.
Я вижу, что она взволнована. Она не снимает поношенного полушубка, который служит ей субботним нарядом с тех самых пор, как она вышла замуж, и печально садится на скамейку.
— Было бы лучше, если бы ты сам поговорил со мной, а не направлял ко мне посланцев, — говорит она после долгого размышления.
72
Зеев (буквально «волк» —