На мои мысли желудок отозвался голодным урчанием. И я прижала кулак к животу, чтобы хоть немного утихомирить буйство собственного организма. Сейчас дождусь возвращения нечисти, оттаскаю Пашку за уши, отправлю его спать, а потом уже и отведу душу! И не говорите мне, что по ночам есть нельзя! Нервничать по ночам из-за глупых мальчишек и беспечный чертей тоже вредно!
Я вспомнила, сколько всего мы перетаскали из холодильника и с балкона, представила, сколько вкусностей я положу в тарелку и съем, и… Зеркало неожиданно полыхнуло ярко-золотистым светом, напугав меня так, что я мигом про голод забыла.
Скатившись с кровати и чудом не запутавшись в куртке, которую до сих пор держала в руках, я отскочила в сторону и прижала ладони к колотящемуся о ребра сердцу. Это еще что за новости? Неужели черт не просто меня пугал, а предостерегал от реальной угрозы? Признаться, до этой секунды слова нечисти я не воспринимала всерьез. А теперь, гладя на постепенно разгорающееся золотистым пламенем зеркальное нутро, с ужасом гадала, что меня ждет.
— Ну, и чего смотрим? — Он вынырнул внезапно из золотистого свечения, будто бы из-за шторы, и недовольно уставился мне в глаза: — Заказывала ужин? Так расписывайся в получении и забирай! А мне некогда! Другие клиенты уже ждут!
Народ, я прошу прощения, что не отвечала тут на комментарии. Я исправлюсь! Честно-честно!))
***
— К-к-какой ужин? — от страха получалось лишь блеять, как коза. — Я н-ничего не заказывала. Вы кто вообще такой?
Молодой плечистый парень в белой рубашке и с галстуком-бабочкой досадливо цыкнул и дернул себя за длинный фартук, напоминающий скорее юбку в пол:
— Ты есть хочешь?
Я чуть не ляпнула «Да», в последний момент язык прикусила и осторожно протянула:
— Нуууу…
— Не нукай, не запрягала, — недовольно фыркнул этот, пусть будет, официант, — отвечай прямо!
Ну я и ответила:
— Здесь ужин никто не заказывал! Так достаточно прямо?
— Достаточно! — зашипел от злости официант и…
Тележка, уставленная деликатесами, на моих глазах превратилась в старую садовую тачку, такая когда-то давно была у моих родителей. А вот то, что эту самую тачку наполняло… Я не выдержала зрелища этой шевелящейся и ползающей «прелести» и, зажимая себе рот рукой, взвизгнула:
— Убери это немедленно!
Садовая тачка с «ужином» вспыхнула ярким огнем и через несколько секунд опала вниз крупными хлопьями пепла. Я застыла. Как-то не ожидала, что «уборка» окажется такой буквальной. На самом деле я не имела ничего против червей и опарышей. Тот же мой папа с огромной радостью таскал их на рыбалку. А в некоторых странах их вообще едят, говорят – незаменимый источник белка. Это просто я отношусь к ним несколько… предвзято. Но не сжигать же божьих существ из-за этого?
Отшатнувшийся от вспыхнувшей огнем тележки официант скривился:
— У-у-у-у… Ведьма! Жалко тебе, что ли, выпустить меня на часок погулять?
Глядя на полыхнувшие синим огнем глазки парня, я хмыкнула:
— А ты поклянешься мне самой страшной клятвой, что через час вернешься обратно?
Вопрос сорвался с губ как-то сам по себе. Я ляпнула, и тут же прикусила язык: а если возьмет сейчас и поклянется? Что тогда делать? Во-первых, я ни за что не отличу правильную клятву от той, которой клянутся дети, скрестив за спиною пальцы. А во-вторых, выпустить непонятно кого в свой мир даже на час? Чтобы он там натворил непонятно чего, а мне потом хлопай глазками перед Алевтиной?
К счастью, все мои моральные терзания по поводу глупого вопроса и его последствий оказались пустыми. Официант вдруг «вылинял» до состояния жуткого студнеобразного сгустка с огромным ртом и кучей щупалец с присосками, и сплюнул на пол:
— Тьфу! Чтоб тебя…
Меня словно в спину кто-то толкнул. Перекрывая слова проклятия, я рявкнула так, что, наверное, и на окраинах города меня было слышно:
— А ну не смей тут гадить! Чай, не в общественном туалете, а на переходе между мирами! Давай, убирай за собой! — Студень колыхнул своим колбасообразным телом, как-то умудрившись вложить в это движение все презрение, что испытывал ко мне. Я рассвирепела: — Быстро опустился на пол ы вылизал все за собой!