— Могу взять к себе в качестве домового. Если дашь мне клятву, что не будешь пакостить и вредить. — Пушистик подскочил на месте, с надеждой глядя на меня. И я добавила веско: — И если мальчишку поможешь вернуть обратно. Баш на баш, так сказать.
Павсикакий, если я правильно запомнила его имя, колебался недолго:
— А пакостить вообще никому будет нельзя? Или, может, иногда твоим врагам можно будет сделать гадость? Я, например, могу совершенно незаметно и одномоментно распустить швы на одежде того, на кого ты укажешь…
Пушистик умильно захлопал на меня золотистыми глазищами. А я неожиданно представила, как он проворачивает этот фокус с моим бывшим и чуть не захохотала! Бывший супруг очень уважает семейные трусы ярких, кричащих расцветок. И если правильно подгадать время, то выглянувший на белый свет хобот слоника или волк из известного советского мультика изрядно повеселят прохожих!
Павсикакий, кажется, чутко отслеживал мое настроение. Так как он точно уловил момент, когда нужно заговорить и скороговоркой затараторил:
— Я, Павсикакий, нечистик первого ранга, в священном месте перехода торжественно клянусь, что буду верен ведьме Людмиле во всем пока живу! Ни словом, ни делом, ни молчанием, ни бездействием обязуюсь ей не вредить! И клянусь выполнять все ее требования по первому слову!
— И не будешь играть в азартные игры со ставками! — Негромко подсказала я. — Даже на желание.
Пушистик сник, но послушно повторил за мной:
— И клянусь больше не играть в азартные игры! Да будет так!
Едва он закончил говорить последнюю фразу, как зеркало полыхнуло нестерпимо-ярким светом и от его рамы потянулись белые нити к нечистику, опутывая его собой. А затем я заметила, как с моей стороны зеркало тоже выстрелило белым лучом в мою сторону, и тотчас ладонь левой руки обожгло будто жидким огнем.
Я зашипела от боли, замахав ладошкой в воздухе. На коже медленно проступал странный вензель в виде причудливо переплетенных между собой букв «Л» и «П». Нечистик умиротворенно вздохнул:
— Извини, хозяйка, тут без боли никак. Но она сейчас пройдет, не волнуйся! Да и руна скоро исчезнет. Она будет проступать только тогда, когда тебе нужно будет доказать, что я принадлежу тебе. Но больно больше не будет!
— Спасибо, утешил, — буркнула я сквозь зубы. Вот и так делай добро.
— Ну, я пошел за юным ведьмаком? — Как ни в чем ни бывало поинтересовался нечистик. — Постараюсь обернуться побыстрей. Главное, чтобы оборотни не загнали его за край Пустоши, там их логово. Тогда придется договариваться с Альфой, а у него, я слыхал, мерзкий характер!
Я рассеянно кивнула и задумалась. Вот только непонятного Альфы с дурным характером мне тут и не хватало! Что ж у меня все не как у людей? И какого черта Пашку понесло за это зеркало? Что ему там понадобилось? Я подняла голову, чтобы спросить об этом у нечистика, но того и след давно простыл. А на его месте…
— Ну что, красавица? — Первое, что бросилось мне в глаза — это огромный бицепс играющей с ножом руки. — Что будем с тобою делать? Как будешь долг возвращать?
— Какой долг? — Я глупо моргнула, таращась на огромного мужика в черной, плотно обтягивающей его тело футболке.
— Как какой? — Мужчинка даже не поднял на меня головы, небрежно чистил кинжалом ногти, поигрывая передо мной крепкими мускулами. — Ты Павсикакия себе забрала? Забрала. Значит, его долг теперь тоже на тебе. Вот я и спрашиваю: как возвращать собираешься? Телом? Али проход откроешь? — И этот… этот доморощенный Крестный Отец и Дуэйн Джонсон в одном флаконе похабно мне подмигнул, на мгновение оторвавшись от своего маникюра.
Кстати, ноготки там были примечательные: черные, формы «стилет», мощные и слегка загнутые. По стенам мужик на них бегает, что ли? Наверняка, все маникюрши отказались такой маникюр обслуживать. Вот и приходится бедняге ковырять его ножом.
— Ага, проход… — растерянно протянула я в ответ.
Я испытывала почти непреодолимое желание послать дяденьку к черту, была уверенность, что меня он в любом случае не достанет. Останавливало одно: я опасалась, что этот недоделанный Дуэйн Джонсон местного разлива вспомнит о Пашке. А мальчишка и так, кажется, вляпался по самое не могу.
— Проход, проход! — Взгляд мужика стал до того острым, что кинжал в его руках показался мне детской игрушкой. — Одним махом покроешь и прошлые долги Павсикакия, и будущие! До самой смерти прощу! — «Великодушно» добавил он.
— Так долгов больше не будет! — Я похлопала ресничками бугаю за стеклом. — Павсикакий больше играть не будет! Он мне поклялся. А значит, открыть проход – это слишком много для погашения долга! — торжествующе добавила я.