24
…в Северной Корее и т.п., использование не только достижений цифрового века [включая Интренет, который там полностью запрещён], но и более примитивных СМИ — чтобы обличить злые дела государства [го-суда, извращённого суда, стоящего на защите злодея, а не человека, и противоположного сударству], практически невозможно (или возможно только способом, показанным в фильме «V значит Вендетта», требующим силы духа и изобретательности). СМИ в этих странах — охраняются не хуже, чем военные объекты!
В Китае, России (СНГ) и т.п. странах, где всё ещё есть (и можно надеяться — будет) Интернет, и даже уже почти в каждом доме, он, тем не менее, урезан и с каждым годом всё более урезается цензурой, т.о. превращаясь в закрытый, однобокий интранет.
В более слабых государствах [где го-сударство ограничено, где есть права], где существует хотя бы некоторая реальная свобода прессы и настоящего Интернета, включая свободные, негосударственные газеты и телеканалы («без Роскомнадзора») — государственным слугам, прогосударственным политикам не укрыться: все их дела (а все дела их — злы и пусты) — на виду, все преступления против человечности; они боятся этого — как огня…
25
…гласность была введена в Конституцию России (РСФСР) в период перестройки (к. 1980-х гг.): появилась запись: «гарантируется свобода распространения информации, цензура запрещается»; но на практике, в современной России, это право практически не соблюдается, т.к. попрано рядом т.н. «обходных» законов, приведших к популярному термину «интернет-цензура» ([…] фильтрованный интернет, запрещённые книги, показательные аресты (как отмечает сам Путин — «с доведением до абсурда»), и мн. др.). Первым из уже длинного ряда «обходных» законов, всё сильнее приближающих Россию к тому, чтобы стать второй Северной Кореей (направленных против свободы слова, в т.ч. на закрытие (электронных) библиотек, новостей и т.п.) — был, антиконституционный, дословно: «Закон об ограничении распространения информации на территории РФ» (!) 2002 г.; а из последних «достижений» в ряду таких антиконституционных актов — стал «закон Яровой» 2017 г., согласно которому, все телефонные разговоры и любые действия граждан России в сети Интернет — отныне записываются и хранятся в течение (пока) полугода поставщиками услуг связи, и предоставляются ФСБ по первому требованию (т.о. тайне переписки, как одному из неотъемлемых прав человека — пришёл «…ец», и возвращается тотальный контроль).
В соседней Беларуси, ситуация — не лучше: плюс к цензуре, выход в Интернет здесь — только по паспорту […]
В целом, видно, что использование информационных технологий для ограничения государства (борьбы за права), разобличения гослжи и злых, государственных дел, верно выбивающее опору из-под [злого порядка, го-суда, защищающего злодея, вместо человека, и противоположного сударству] — сталкивается в странах СНГ со всё большими сложностями, отражая нечто вроде начавшейся «антиперестройки», хотя и является (как и распространение знания (правды) вообще), основной силой в борьбе с государством как в прошлом, так и во все времена, но всё же особенно — в информационный век, прямо сейчас. «Нет оружия сильнее, чем превращающее врага — в союзника» (в т.ч. тиранов — в монархов, государство — в сударство; и просвещающее народ; и ещё: «однажды узнанную правду — не забудешь»)…
26
…По словам белорусских властей (2020 г.), Интернет уже нельзя запретить: «он — как воздух». На полное отключение Интернета и мобильной связи в стране — решился, недавно, только диктаторский режим Мумбарака в Египте… за день до своего окончательного падения. В то же время, распространение информации о методах обхода блокировок [в России] — в самое последнее время […] преследуется по закону. В СНГ — репрессии по отношению к миллионам граждан-пользователей Сети одновременно — невысокая цена, чтобы скрыть правду, и подавить всякое прогрессивное движение.
Помимо мощи информационных технологий, в условиях, когда цифра — всё больше находится под колпаком, вновь обретают некоторое значение более традиционные пути борьбы и политпросвещения (как в странах третьего мира): например, сродни книгопечатанию — листовки (благодаря прогрессу, сейчас — не одна типография на город, как во времена Возрождения, а принтер — в каждом доме). Листовки, политические надписи, наклейки, символы и т.п. — можно рассматривать как самопальное СМИ (свободное, неподконтрольное государству и Роскомнадзору). Государство [извращённый суд, го-суд, защищающий творящих зло, и противоположный доброму порядку — сударству, существовавшему, например, в древнем Риме, Афинах, Спарте] может запрещать всё это, но запретить, в итоге, не может; история показала неоднократно: «чем крепче сжимается кулак — тем больше проскальзывает между пальцев»…
27
…в странах, где государство […] сколь-нибудь ограничено [где есть не только законы, но и права] — сознательные, просвещённые граждане могут воспользоваться свободой собраний и объединений, хотя бы формально установленной в Конституции, и отчасти соблюдающейся даже в СНГ: например, митинги (от англ. meeting — собрание) и забастовки, которые тут должны быть бюрократически санкционированными (что на практике оказывается нереализуемо, например, в Беларуси), а в современности, собрания и объединения — это прежде всего, группы в соцсетях, подписчики Youtube-каналов и т.п. Свобода собраний и объединений (в т.ч. политических партий, независимых профсоюзов и т.п.) — не случайно, одной из первых была упразднена в Германии в 30-х гг., с приходом Гитлера к власти: Эта свобода, в 20-м веке — была, и сейчас в целом остаётся, весьма опасна для злого, абсурдного порядка (государства) [которое противоположно доброму порядку — сударству]: простое шествие, тут — способно перейти в восстание или обратить всеобщее внимание на неудобную проблему; независимый профсоюз — может организовать забастовку по всей стране или в отрасли (как остановка нефтедобычи в Эквадоре, например); политическая партия — может прямо влиять на политику, ограничивать государство «сверху», эффективно обеспечивать соблюдение прав человека…
Государство [го-суд, извращённый суд-защитник злодеев] — огромный монстр (неповоротливый «Левиафан» Гоббса); в условиях тотальной грамотности, этот трусливый, злой, античеловеческий порядок — не может держаться иначе как «на соплях», инерции, остатках невежества и страха […] Даже […] один человек, для государства — представляет большую опасность, не говоря уже о собраниях и объединениях.
В целом, когда борьба против государства, в тех или иных странах 3-го мира, доходит до регистрации таких антигосударственных, по своей сути, партий, как либеральная, либерально-демократическая (ЛДПР в России — не в счёт!), за гражданские права и т.п., это позволяет изъявлять свою волю уже не только античеловекам, но и человек получает возможность напрямую участвовать в политике.
В правительстве, партии, традиционно борющиеся за ограничение государства (либеральная в России, либерально-демократическая в Японии, республиканская и демократическая партии в США, социал-демократическая в Швеции, и т.п.), или за полное устранение государства (анархисты, входившие (3 депутата) в правительство России как партия в нач. 20-го в., но в современной России — естественно, запрещённые), и партии за возвращение сударства [сударственность существовала в древнем Риме времён республики, Израиле во времена судей, и ряде др. времён и мест], — являются союзниками, представляют культуру (человеков), добро, и имеют общего врага — государство (античеловеков, бескультурье), составляя, официально или нет, осознанно или нет, всегда — общую, антигосударственную коалицию…
Заключение
Мир увяз в государстве. С некоторым преувеличением, говорят, что «20-й век — был худшим из веков». Несмотря на постепенную (и преувеличенную) либерализацию Китая и многие простые свободы в России (СНГ), Новое Средневековье — здесь всё ещё продолжается, как и ещё примерно в половине мира, а человек и человечество в целом — страдает, и не может быстро двигаться вперёд. Более того, вместо скорого прогресса и прекрасного будущего — на горизонте маячит истощение ресурсов (чистой воды, постоянно падает качество продуктов питания…), продолжается захватническая борьба за нефть и сферы политического и экономического влияния (включая поддержку мерзких диктаторов, если они лояльны России (бывший ливийский, нынешний сирийский и т.п.)) […]; возникает угроза перенаселения (технологическая и экономическая неспособность обеспечить достойную жизнь всем), и мн. др., чего можно было бы избежать, будь люди — умнее и добрее (как и надлежит быть человекам, изначально), и не будь присутствующим вокруг злой порядок (государство [противоположность сударству — доброму порядку, суду на защите человека, а не злодея]).