Издать ее я решил сам. Моя чудесная мать отредактировала рукопись, сидя над ней поздними вечерами и вчитываясь в каждую строку. А первыми читателями были несколько моих лучших друзей. Рукопись я печатал в одном копировальном центре, работавшем круглосуточно, и прекрасно помню, как мой отец в четыре часа утра отвозил меня туда, чтобы я успел отпечатать очередную порцию книг, после чего к восьми часам я отправлялся к себе на работу (я тогда работал судебным приставом). Благослови отца Бог за эту бескорыстную помощь и поддержку, оказанные именно тогда, когда я больше всего в них нуждался.
Из-за своей неопытности я даже не подумал о том, что если печатать книгу в формате размером с обычный почтовый конверт, то текст станет очень мелким. Поэтому первое издание было трудно читать. Но это был лучший вариант из тех, на которые я был способен в то время. Я начал рекламировать книгу во всех клубах по интересам нашего муниципального округа, оставляя там рекламные листовки. Мой первый семинар (проводившийся, по иронии судьбы, под эгидой того же «Лёрнинг Аннекс») собрал двадцать три человека. Двадцать один из них были моими родственниками. Я не шучу.
Лао-цзы был прав, говоря, что «путь в тысячу ли начинается с первого шага». Вот и я, как писатель, начал почти с нуля, точнее – с первой закорючки. (Если вы ждете каких-то особых или идеальных условий, чтобы начать реализовывать мечту своей жизни, то, поверьте, вы никогда их не дождетесь.)
Однако вскоре я почувствовал, что мне нужно дальнейшее руководство: я хотел знать, как увеличить аудиторию, чтобы положительно влиять на бо́льшее количество людей. Поэтому я договорился о встрече с одним известным писателем, который мог бы меня просветить в этом вопросе. Иметь мудрого наставника, когда начинаешь жить жизнью героя, – бесценно. Надев новый костюм, я пришел к нему в гости, вручил принесенный с собой экземпляр изданной мною книги и уселся в кожаное кресло, стоявшее напротив его необъятного дубового письменного стола.
Выдержав паузу, он сказал:
– Робин, это очень трудное, почти непосильное дело. Очень немногим оно дается. – И добавил: – Вы же адвокат. У вас прекрасная работа. Вот и оставайтесь адвокатом и не беритесь за что-то столь неопределенное.
Его слова поколебали мою уверенность. Обескуражили. Сбили с толку. Я подумал, что мое желание сделать мир лучше, вручив как можно большему количеству читателей экземпляр написанной мною книги, выглядят глупо. Возможно, я переоценил свои возможности. О, лучше бы я вообще не писал этой книги! Ведь я никому не известен. Возможно, я действительно взялся не за свое дело. Возможно, писатель прав и я не должен рисковать своим будущим, и мне стоит остаться юристом.
Затем ко мне пришло озарение. Почему его слово должно быть решающим? Его мнение – это всего лишь мнение, и ничего больше. Зачем придавать ему столь большое значение? Этот джентльмен ничего не смыслит в моем деле, в своей оценке он опирается на знание своего дела, а не моего. Кто-то же должен написать очередной бестселлер, и почему этим кем-то не могу быть я? Ведь любой профессионал начинал как любитель. Нет, его совет не должен охлаждать мою страсть. Не должен стоять на пути моих стремлений. Я не допущу этого. Поэтому каждый раз, приходя в офис и садясь в кресло судебного исполнителя, я думал: «Каждый час, проведенный здесь, – это час, отделяющий меня от того, кем я хочу быть, и от того, что хочу делать. А я точно знаю, что́ мне предначертано судьбой».
Думаю, что моя вера была сильнее моих страхов. А моя дерзость – сильнее моих сомнений.
Мой вам совет: всегда доверяйте своей интуиции и ставьте ее выше холодного и прагматичного рассудка. Ваш потенциал, ваше мастерство и гений принадлежат не ему.
Мне часто говорят, что выстоять тогда мне помогла смелость. Но это была не смелость. Если честно (а я всегда стремлюсь быть честным и останусь таковым, пока жив), я чувствовал в то время, что у меня нет другого выбора, кроме как идти туда, куда ведет меня мое увлечение.
«У людей, живущих активной жизнью, отсутствует страх перед смертью», – написала Анаис Нин. Писатель Норман Казинс формулирует это несколько иначе. «Великая трагедия жизни, – считает он, – не смерть, а то, что умирает в нас по нашему недосмотру, пока мы еще живы». Я привел здесь эти цитаты, чтобы напомнить вам о краткости и хрупкости жизни. Многие из нас не торопятся делать то, что оживило бы душу, ожидая, когда для этого наступит идеальное время. Но это идеальное время – плод воображения. Оно никогда не наступит. Чтобы стать тем человеком, каким вы хотели бы стать, нет лучшего времени, чем настоящий момент. И нет лучшего времени для воплощения в жизнь самых смелых желаний, чем настоящий момент. Если бы мы не ожидали идеального будущего, а действовали только в настоящем, уже завтра мир мог бы кардинально измениться. И история доказывает это. Не проводите лучшие часы вашей жизни в зале ожидания. Я искренне прошу вас об этом.