Признавая влияние марксизма на формирование идей персонализма о «вовлеченном» существовании, Мунье вместе с тем стремится, по его словам, включить марксистский гуманизм в более широкую перспективу, считая, что он игнорирует внутреннюю жизнь человека, его индивидуальное и коллективное предназначение. Основное, что отличает персоналистскую концепцию деятельности от марксистской, — это попытка связать труд с целостным самопроявлением личности, осуществляющей себя в качестве субъекта не только производственной деятельности, но и деятельности нравственной, эстетической, религиозной, в терминологии персоналистов — духовной. Как пишет Ж. Лакруа, «трудиться — значит делать себя, создавать произведения — значит совершенствовать себя и совершенствовать мир», что возможно лишь при условии, если человек соотносит свою деятельность с божественной, трансцендентной перспективой.
Отсюда вытекает персоналистская критика идеологии экономизма, к которой в конечном итоге сторонники «личностной философии» относят и марксизм. Философы-персоналисты считают примат экономики не реальным отношением, а буржуазной и антиреволюционной верой. «Именно поэтому, — пишет Мунье, — мы отбросили иллюзию революции, которая касалась бы только социальных структур, и говорим о личностной революции в душе революционеров»[5].
Слово «революция», бывшее в 30-х годах символом борьбы за «светлое будущее», получает в персонализме своеобразную трактовку. Мунье уверен, что коренное преобразование жизни людей невозможно без их общих усилий и прежде всего без их духовного возрождения, без духовной революции. При этом он считает, что любые экономические и социальные перемены, идущие сверху и осуществляемые небольшой кучкой людей, не в состоянии привести к слому изжившую себя систему; они непременно завершатся только перераспределением богатств. По его убеждению, революция должна быть одновременно и духовной, и экономической: «…духовная революция будет экономической или ее не будет. Экономическая революция будет духовной или она не будет революцией»[6].
Задача превращения труда в подлинно человеческую активность решалась Мунье и его соратниками в постоянном споре с буржуазной цивилизацией. Основоположник персонализма подверг критике капиталистическое общество, исходя из положения в нем отдельного человека: он разоблачал капиталистическое производство, превратившее индивида в своего бессознательно действующего агента и лишившее его саморазвития; он подчеркивал антигуманную сущность капиталистического потребления, показывая, что оно все более становится безудержным стремлением к комфорту, препятствуя духовному развитию личности и превращая ее в носителя стандартов буржуазного общества; наконец, Мунье отвергал сам тип буржуазной личности, по его мнению, индивидуалистической, утратившей способность к самосовершенствованию.
Душа, духовный мир личности, личностное Я человека — другая, наряду с «вовлечением», главенствующая тема французского персонализма, обращаясь к которой его сторонники сближаются с экзистенциализмом (разумеется, религиозным, главным представителем которого является Габриель Марсель) и феноменологией. Личностное Я человека является для Мунье и философов-персоналистов «первичной реальностью», предпосылкой и действительностью исторического творчества. Личность есть центр переориентации объективного универсума, писал Мунье, понимая под этим, что тот, кто достиг уровня личностного существования, является субъектом созидания собственно человеческой реальности. Преобразование действительности из нечеловеческой в собственно человеческую происходит во внутреннем мире личности; ядром духовного мира человека является сознание, но не оно определяет личность и личностное творчество. Мунье, подчеркивая несомненное значение сознательного выбора личности, вместе с тем утверждает, что «сознательное поведение является лишь частью целостного Я, а наилучшими из наших поступков оказываются как раз те, в необходимости которых мы менее всего уверены»; творчество как преодоление данного «достигается за пределами сознания и деятельности»[7].