о что из душа, этого достаточно, — он обошел меня сбоку, чтобы не дать резко убежать и иметь возможность поймать меня, куда я не рванись. — Мне нужно уложить волосы… — искала я причины для возвращения назад. Нет, я не готова! Почему я расслабилась и не думала о том, что Тэян застанет меня врасплох? Почему я не сбежала, не попыталась? — Я уговаривать не буду, либо ты идешь, либо ты окажешься в спальне силой, — злее и строже проговорил сутенер. Сжав кулаки, я, задрожав, пошла вперед. Что будет? А если это опять тот господин Хаши? Я лучше повешусь. Очень удачно со мной моё полотенце. На нём зацеплюсь за люстру, только бы снять не успели. — Хватит шаркать, как будто тебя в газовую камеру ведут, — сказал в спину Тэян. Мы дошли до двери, он повернул ручку и запустил меня внутрь, как в склеп, в котором меня похоронят. Почему у меня нет яда, вроде того, что был у Джульетты? Чтобы отключиться на несколько дней. И когда меня выбросят за стену, я очнусь и попытаюсь вернуться домой. — Проходи. На плохо держащих меня ногах, я продвинулась к кровати, ожидая найти там привычную «сменку», но на ней было пусто. Никаких нарядов, кружев, эротической роскоши. Я обернулась к Тэяну, направившемуся обратно, к двери. — Не надо, пожалуйста! Тэян, не отдавай меня никакому клиенту… дай мне ещё несколько дней! Прошу, — но вместо того, чтобы выйти, он защелкнул замок с этой стороны и развернулся ко мне. Я замолчала, ничего не понимая. Он спасёт меня? Не даст в обиду? Сжалится? Тэян подошёл ко мне, разглядывая узкими глазами. — Никакого клиента и нет, Даша, — моё лицо выразило абсолютное недоумение. — Джиён получил деньги за твой первый раз. Теперь никто не в силах посчитать, сколько у тебя может быть мужчин… Но я-то знаю, как всё на самом деле, — он взял мою руку, и от растерянности я её даже не выхватила обратно. — Я хочу забрать себе то, что щедро позволил тебе сохранить. — Что? — дошло до меня и я, выдернув ладонь, уперлась в кровать, отшатнувшись. — Тэян, не надо! Зачем тебе я? Ты же… Ну, я же вроде как не котируюсь. Ты начальство, а я… мы же с тобой друг друга терпеть не можем! — Да? — повел он бровью. — А я думал, что у нас с тобой дружеские отношения, — напирая на меня, он заставил сесть на постель, и теперь смотрел сверху вниз. — Ты же презираешь мою возню с девственностью… какая тебе радость в такой, как я, если ты не видишь никакой ценности в сохранении невинности? — тронув ногами мои коленки, он встал между ними, заставив меня холодеть, краснеть и пылать поочередно. Мне не верилось, что это всё происходит, что Тэян сам хочет от меня чего-то. — Я не собираюсь тебе докладываться, что и как я вижу и думаю, — присев напротив, он положил ладони по бокам от моих бедер. Мне стало немного легче, что надо мной не нависают. Но всё-таки я не чувствовала себя достаточно умелой, чтобы отбиться от такого, как этот мужчина. Я подозревала, что в нем боевых навыков хватает. — Я всё равно буду сопротивляться, Тэян. Я не отдамся тебе добровольно, — пальцы впились в покрывало. — А что, если я тебе предложу сделку? Ты отдашься мне, и будешь спать только со мной. Я не пущу к тебе больше никого. Только я. Но ты не станешь противиться, и примешь меня, — я уставилась на него, как на ненормального чудака. Стать любовницей только одного? Спастись от разврата относительной верностью и чистотой подобных отношений? Нет, я даже не буду считаться его девушкой. Это просто шлюха в личном пользовании. — И до каких пор? Пока я тебе не надоем? А потом ты бросишь меня другим? — У тебя есть более веселые перспективы? — Мне не нужно веселых перспектив. Я вернусь в Россию девственницей, или в гробу, — призывая на помощь всю свою смелость, выговорила я ему в лицо. — Если мне не светит спастись от бесчестья, то ты знаешь, я готова ко всему. — Этим ты мне и нравишься, Даша, — медленно, с особым звучанием произнес моё имя Тэян, подтянувшись к моему лицу, но я отодвинула его назад. Его рука легла мне сзади на шею, не дав продолжать удаляться. — Если ты привык насиловать — насилуй! Но согласия ты от меня не получишь, — прошептала я. — Я не хочу тебя насиловать, — признался он, и его губы коснулись уголка моего рта. Закрыв глаза, я сжалась и сморщилась, мечтая превратиться в крошечную пылинку, которую бы никто не нашёл. — Дай мне попробовать уговорить тебя. Даже Иисус подвергался искушению в пустыне, разве нет? — Что ты хочешь сделать? — открыла я глаза, чувствуя, как его губы опустились к шее, просто скользя, и только там, на изгибе, изобразили поцелуй. Я вздрогнула. — Показать тебе, от чего ты отказываешься. И если тебе искренне не захочется продолжать, то я уйду. — Это что за шутки? — вновь откидываясь назад, чтобы меня не трогали, мне пришлось завалиться на спину, но Тэян забрался сверху, упершись сильными и мускулистыми руками. Дыхание моё становилось тяжелее. — Не надо. — Ты боишься не выдержать? Ты боишься соблазнов? — Нет, я в себе уверена… — пролепетала я, и он опять опустился к моей шее. Я уперлась в его грудь. — Не надо! — А уверена, так зачем же сразу сдаваться? Узнай, до куда ты можешь дойти… — Но я не хочу… — начала я, но теперь его губы оказались на моих губах. Попытавшись их сомкнуть, я не успела, и поцелуй Тэяна захватил мои уста. Не захватнически и агрессивно, а постепенно, всего лишь коснувшись одной моей губы, потом второй, не вторгаясь вовнутрь. — Я ещё ничего не сделал, чтобы ты решала, хочешь ты или не хочешь. — Я не хочу ничего из секса в целом! — снова надавила я на его плечи, но они не поддавались и не опускались. — Ты как человек, который никогда не пробовал сладкое, и говорит, что не любит его, — Тэян сел на мне, выпрямившись. — Давай, если выяснится, что ты совершенно безнадежная фригидная монашка, то мы оставим тебя для кого-нибудь другого. Меня и самого не прельщают бревна. А если в тебе живет хоть немного нормальной женщины, то ты согласишься быть моей, — он наклонился и, выдохнув мне в ухо, чем вызвал марш мурашек по коже, лизнул его и произнес: — Моей, и больше ничьей, пока мне это не надоест. А я не из тех, кому быстро что-либо надоедает, поверь мне на слово. — Но если мне не понравится — ты немедленно остановишься! — мандражируя, убрала я руки, разложив их по швам. — Остановишься, и больше не будешь пытаться повторить это! — Расслабься, Даша, — горячо прошептал он и, приподнявшись, стянул с себя майку, обнажив подтянутое тело.