— Я счастлива, что познакомилась с таким человеком, как ты. Ты удивительный, и хороший. — Когда сплю зубами к стенке? — улыбнулся он. — Спишь ты иногда так, что это пугает и заставляет волноваться о твоём состоянии. — Запиши мой номер, — предложил мне Сынхён и стал ждать, когда я потянусь за мобильным, но я не дёрнулась. Он подозрительно покосился. — Мы могли бы не прерывать это знакомство… — Я не вернусь, Сынхён, — отчеканила я. — Я не говорила об этом Сынри, и он не знает о моих намерениях, но я больше никуда не уеду из своего родного края. Я останусь там, и больше никогда здесь не окажусь. Помолчав, Сынхён поинтересовался своим хрипатым, будто чуть сорванным басом: — Это то, чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы Джиён украл меня из Чанги, прямо на пути к магнитной рамке, и повёз к себе в вечный плен, даже если нас при этом пристрелят. Но он никогда так не сделает, поэтому больше мне хотеть нечего. — Мы замерли, обдумывая подобный исход, но Сынхён не хуже меня знал, что рисковать жизнью и губить её ради чего бы то ни было — не метод Джиёна. Поэтому его друг, ставший и моим тоже, лишь подошёл ко мне и, забравшись в свой бумажник, достал оттуда визитку, сунув в мою руку. — Пусть у тебя, всё-таки, будет мой номер. На всякий случай. — Я не знала, что за случай такой может образоваться в Петухово, чтобы мне пришлось звонить Чхве Сынхёну, бизнесмену, бандиту и наркобарону из Сингапура. Доставка суши? Нет. Пригласить на день рождения? Тоже не то. — Что ж, ладно, в конце концов, вы ведь наверняка всё и всегда будете обо мне знать, даже на расстоянии? Справедливо, если я смогу в удобный для меня момент тоже позвонить и спросить что-нибудь. — Мы благопристойно обнялись, после чего Сынхён попросил застегнуть его манжет обратно. — Береги себя, пап, — улыбнулась я, чмокнув его в щёку, для чего вытянулась на цыпочках. — И береги Джиёна. Забрав всего два чемодана из квартиры, мы с Сынри поехали в Чанги, путешествуя налегке. Он не хотел везти меня в бордель, поэтому попросил Тэяна самому приехать в аэропорт и повидаться со мной. Мы были той ещё парочкой, с симметричными фингалами на лицах, хотя у меня не была разбита губа, да и цвета уже побледнели, а вот на Сынри только налились. Хадича пока попросила оставить её здесь. Она не хотела верить, что я не вернусь, сказала, что если господин Ли приедет один, то пусть выкинет её на улицу, а если всё-таки нет, то тогда и посмотрим, что делать. Я настаивала, чтобы она сразу уехала в Россию, не зная, станет ли заниматься её судьбой Сынри без моего покровительства, но она упёрлась, а у меня не было времени на долгие уговоры, так что сердце за будущее Хадичи у меня продолжало болеть, и я не могла поделиться этим с мужем, с которым вообще не поделилась своими планами, что для меня это поездка в один конец. Сынри в зале ожидания увлеченно читал статью о манерах и правилах приличия в России, потому что я не смогла ему в этом сильно помочь. На вопрос: «Как себя у вас принято вести?» я задумалась так глубоко, что предпочла отправить его в интернет. В самом деле, что такого может сделать иностранец из крайне вежливого, традиционного и щепетильного общества, чтобы шокировать кого-то в далёкой периферии под Томском? Пробежаться голым по улице? Так у нас в Петухово, дядя Митя, с соседней улицы, как выпьет зимой в бане, так после неё всегда голый выбегает, в снегу кувыркаться, а забора у них на участке с двух сторон почти нет, плетень какой-то ниже пояса. И ничего, никто его не осуждает, и на службе в церкви рядом с ним стоят, и на юбилеи приглашают. Материться и пить — пол-села мастаки, а если Сынри начнёт нечистую поминать, так его на корейском не поймёт никто. Я топала поочередно ногами, сидя на сидении, когда появился Тэян. Подскочив, едва его увидела, я привлекла внимание Сынри и он, отложив занятие, тоже встал. Мужчины пожали друг другу руки. Я была взволнована, меня потряхивало. До этого момента мои глаза неустанно пялились на ту точку, с которой я когда-то смотрела, придерживаемая Сынри, как улетает Вика, сопровождаемая Тэяном. Я надеялась, что Джиён приедет хотя бы издалека посмотреть на меня, махнуть мне рукой, даст мне на него посмотреть. Но его нигде не было, я изучила всю толпу, каждого прохожего, всех подозрительных типов, в которых можно было переодеться. Да разве стал бы переодеваться в кого бы то ни было Дракон? Нет, это уже не его уровень, шпионские игры для других. Меня тянуло набрать его и спросить — где ты? Хорошо, что появился Тэян, я могла бы сорваться. — Значит, улетаешь? — обратился он ко мне, хотя нас с мужем было двое. Сынри незамедлительно напомнил об этом: — Да, медовый месяц, всё-таки. — Россия не лучшее место для комфортного отдыха, — пожала я плечами, — но это мой дом. — Мне приятно, что ты захотела меня увидеть прежде, чем покинуть Сингапур. — Тэян произнёс это так, будто и без моих признаний знал моё внутреннее решение. — Иногда мне тоже хочется уехать отсюда. — Что же останавливает? — Неужели он боится начать новую жизнь? Я не считала Тэяна слабым человеком, который испугается трудностей по строительству всего с ноля. Ему вот-вот тридцать пять лет, это ещё достаточно молодой возраст, чтобы завести семью, найти работу. Почему нет? — Я тут кое-кому нужен, — хмыкнул он. Да, он прав, кроме него и Сынхёна у Джиёна больше нет никого, в ком он мог бы быть уверен. — А кроме как здесь не нужен никому, — добавил он, и это больно задело меня. Я бы хотела опровергнуть его слова, сказать, что он нужен много кому, даже мне, но… как друг. Как знакомый. Я не согласна соединить с ним свою жизнь, а каждому человеку нужен кто-то именно такой, кто никогда не бросит, будет только с ним. С другой стороны, я была таким человеком для Джиёна, и всё же мы расставались. — Я уверена, что ты найдёшь ту, которая без тебя не сможет обойтись, — заверила я. — Я буду скучать, Даша, — не прокомментировав мою озвученную надежду, произнёс он и посмотрел на Сынри. — Я её обниму напоследок, ты не против? — Против, но разрешу тебе это от природной щедрости, — повёл носом мой супруг, отворачиваясь и не желая даже видеть этого. Мы с Тэяном крепко обнялись. Господи, мужчина, который был моим сутенёром, оскорблял меня, унижал, склонял к сексу и применял небольшое, но насилие, который позже спасал меня, поддерживал и опекал, я обнимаю его и готова плакать, потому что дорожу им и переживаю за него. А он — он меня любит. — Будь счастлива, Даша, — тихо шептал он мне в ухо, — будь сама собой, я всегда буду помнить о тебе, а ты помни о том, что ты — хозяйка своей судьбы, что ты самая лучшая, и что ты способна свернуть горы. Будь сильной, и спасибо тебе за то, что ты была в моей жизни. Спасибо и прости за всё. — Это тебе спасибо, — хлюпнула я носом, предчувствуя, как грядут слякоть и слёзы. Нет, я должна сдержаться! — Ты тоже стань счастливым, пожалуйста, пообещай, что будешь, Тэян? — Как же такое пообещать можно? — А ты дай мне слово. Я знаю, что ты его не нарушишь. — Наша посадка начинается, — прервал нас Сынри. Я с мольбой посмотрела на Тэяна. — Обещаю, Даша, — оторвавшись друг от друга, мы стали расходиться. Я подняла руку, идя спиной и удаляясь, помахивая ему. Он тоже поднял свою, весь в татуировках, всё тот же преступник, уголовник и негодяй, и в то же время совсем другой мужчина, добрый, ласковый, самоотверженный. Воистину, что разбудим мы в людях, то и будет в них бодрствовать. Сынри потянул меня, разворачивая и поторапливая. Багаж сдан, все церемонии пройдены. Мы покидаем здание Чанги и оказываемся в самолёте, который вот-вот взлетит. В направлении Москвы. Через десять с лишним часов я буду там. Уже сейчас вокруг я слышу сплошную русскую речь, русские туристы, отдохнув, возвращаются домой, посмотревшие неделю или больше величавый, роскошный, умопомрачительный, богатый, чистый, праздничный и безопасный Сингапур. Я слышу обсуждение двух подруг о том, как не хочется покидать это место, как мало провели они здесь времени, и как хотелось бы тут жить. С другой стороны жена выговаривает мужу, что он не пошёл с ней на экскурсию, где показывали памятные места недолгой японской оккупации, было так интересно! Они непременно сюда ещё вернутся, чтобы посмотреть всё вместе. Муж заметил, что лучше снова покатается на яхте, потому что тут изумительно красивое море. «Пролив!» — хотелось поправить мне его, тут пролив, а не море! Как можно было не поинтересоваться таким важным нюансом? Но он был важен только мне из всех присутствующих, потому что каждая река должна точно знать, во что она впадает. Всё вокруг меня было словно в одновременно сказочном и ужасном сне. Я прижалась к плечу Сынри и положила на него голову. Самолёт взлетел в воздух и взял курс на северо-запад. Прощай, Сингапур! Ты знаешь, что я под тобой подразумеваю, кого я под тобой подразумеваю. Да, я хотела бы к тебе вернуться, я хотела бы жить с тобой, Сингапур, но так много людей хочет того же самого, и если ты будешь думать обо мне одной, то перестанешь быть самим собой, придёшь в упадок, разоришься и опустеешь. Поэтому каждому из нас лучше остаться вдали от другого. Разве мы можем быть друг от друга далеки? Мы друг в друге, внутри каждого из нас есть другой, мы одно целое. Какая разница, где при этом находятся тела? Моя бабушка любила говаривать: «Девочку можно вывести из деревни, но деревню из девочки не вывести никогда!». Вот так и я. Меня можно вывести из Сингапура, но Сингапур из меня —