Подвальной кухне? Бэку не хотелось бы там оказаться, судя по всему, именно там делаются и хранятся «такие вещи». Похоже, что весь дом Паков выглядит как обычный загородный особняк, за исключением этой самой подвальной кухни. Может, вход в нее даже как-то спрятан. Бэкхён надеялся, что в запланированную Чаном экскурсию не входило посещение подвалов.
И страшно – видеть, что для них это нормально.
Чанёль, выросший в этой семье, не может быть другим, поэтому Бэк не может перестать его бояться. Этого парня, что, беззаботно болтая, жарит яичницу на сковородке. Но тут все же надо придерживаться особой линии поведения: лучше не злить этого парня, не выводить из себя. Надо лишь сохранять деликатность и осторожность, ничем не скомпрометировать себя.
– О чем задумался? – раздалось сверху. Бэкхён задрал голову и увидел, что Чан стоит прямо за его спиной.
– Да так, ни о чем.
– Я знаю, ты не очень разговорчив. Но вот с Чондэ часто о чем-то говоришь.
Чанёль отошел к плите и положил на тарелки яичницу и пару сэндвичей. Затем поставил одну тарелку перед Бэком, а сам сел напротив.
– Спасибо, – пробормотал Бэк, отрезая кусочек от яичницы. – Можешь, кстати, взять мой сэндвич. Я не ем ветчину.
– Почему? – удивился Чанёль, который умудрялся говорить с набитым ртом. – А, ты еще говорил, что не любишь говядину и свинину.
– Я почти не ем мяса.
– Вегетарианец, что ли?
– Нет, у меня проблемы со здоровьем, – Бэкхен ел и все еще не отрывал взгляд от столешницы, рассматривая узоры на дереве.
– О, я не знал, – протянул Чан, забирая с тарелки Бэкхёна сэндвич. Некоторое время они завтракали молча, но потом Пак прервал наступившую тишину неожиданным вопросом.
– Кстати, я хотел спросить, – Чанёль сплел пальцы перед собой. – Тебе нравились мои цветы?
Бэк поперхнулся воздухом и вскинул голову. Почему он раньше не подумал об этом? Судя по всему, ту записку мог написать Чанёль, а значит, и букеты тоже оставлял он.
Бэкхён постарался вспомнить, с какого момента приблизительно начали появляться цветы на заборе, но мог предположить только, что где-то в начале марта. А Пак к тому времени жил в городе полмесяца, не больше.
– Зачем? – невольно вырвалось у Бёна.
– Ну… Таким образом чаще всего выражают симпатию, – улыбнулся Чан. – Разве нет?
– К девушкам. И не поминальными венками.
– Так тебе не понравилось, – кажется, Чан немного поник. – Иногда мне удавалось нарвать живых цветов, но легче было взять искусственные. Тем более, они такие красивые и не вянут.
– Только не говори, что на самом деле брал их на кладбище…
– А что?
Бэк чуть не свалился со стула, и подумал, что пора бы готовиться к нервному срыву, когда можно орать и крушить все вокруг. Потому что нет, совсем ничего! Абсолютно ничего в том, что незнакомая шпала-людоед тащит к его дому цветы с кладбища, а потом запирает в собственном доме.
– Эй, Бэк, – заметил странное выражение лица Чанёль. – Я не знал. Ты не думай, я не отношусь к тебе, как к девушке. Собственно, у меня никогда такого не было, поэтому я не знал, как себя вести.
– Это ты следил за мной? – холодно спросил Бэкхён.
– Я не следил! Ну, не совсем, просто провожал тебя иногда. Особенно, когда заметил, что некоторые парни задирают тебя. Тем более, я больше хотел узнать о тебе.
Бэк ничего не ответил на это. А что говорить: что в таких случаях обычно подходят, знакомятся, общаются. Но ясно, что слово «обычно» не относится к Чанёлю. С ним явно много чего не так. И почему такому человеку понравился Бэкхён – большая загадка. Как вообще среди всей толпы студентов можно было приметить именно его, ничем не примечательного невысокого парня, у которого не очень много друзей. Чанёль, как Чондэ вроде упоминал, казался со стороны просто веселым студентом. А на деле все оказалось… Намного страшнее.
– Бэкхён, – Чан положил свою руку на ладонь Бёна и сжал ее. – Я понимаю, тебе нужно время. Но я не всегда могу быть сдержан. Просто ты мне очень нравишься, и я не знаю, что с этим делать.
Бэк поджал губы, не зная, куда деться от прожигающих черных глаз Чанёля. Ясно, тот не шутит. И не важно, что им движет: симпатия или похоть.
– А теперь идем, я покажу тебе наш дом, – Пак подорвался с места и потянул Бэкхёна за собой, и тому опять ничего не оставалось, как идти следом. Но после завтрака все же Бэк почувствовал себя лучше.
– На первом этаже столовая, гостиная, папин кабинет с библиотекой, – перечислял Чанёль, выводя старшего снова в холл и указывая пальцем в разные стороны. А затем провел Бэкхёна в гостиную, демонстрируя красивую комнату с кожаными диванами и большим телевизором. Здесь же была большая стеклянная дверь, которая вела на открытую террасу.
Обратно в холл, к лестнице. Здесь опять внимание Бэкхёна привлекла картина с чудовищем, которую можно было рассмотреть подробнее. У монстра было тело красного льва, а хвост походил на хвост скорпиона. А вот голова была человеческой, правда, непонятно, кому она могла бы принадлежать – мужчине или женщине. Длинные рыжие волосы, напоминавшие гриву, опутывали ствол дерева в тени которого и притаилось существо. И самыми пугающими были глаза чудовища, налитые кровью и словно следящие за тобой, где бы ты ни стоял.
– Это вход в подвал, – Чанёль за спиной Бэка показал на дверь под лестницей. – Подвальная кухня, хозяйственное помещение и комната Шина.
Бэк отвлекся от картины и, посмотрев на темно-серую дверь, сглотнул. Теперь дворецкий казался более пугающим. Ведь как можно жить там?
– На втором этаже комнаты родителей, Чоля, Дана и Сё. Он такой же большой, – говорил Чан, ведя Бэка дальше по лестнице. Бён подумал, что на его запястьях точно останутся синяки из-за привычки Чанёля таскать его словно тряпичную куклу. Шаг Пака широк и быстр, а Бэк еле поспевает следом.
– Пожалуй, нам сюда не стоит… – пробормотал Бён, оказываясь в холле второго этажа. Не хотелось ему встречаться с остальными членами семьи.
– Ладно, – пожал плечами Чан, резко разворачиваясь. – Тогда на наш этаж.
– Наш? – переспросил Бэк, морщась, так как Чанёль чуть не вывернул ему руку.