И лишь несколько колоколов спустя Конан и его спутники, наконец, сообразили, что там, за стеной, должно быть, давно уже наступила глухая ночь, а здесь сиял день, как будто даже у времени за туманной стеной были собственные привычки. Иначе как можно услышать о подвигах еще до того, как они были совершены?
Сразу за болотом потянулся реденький лесок, где из покрытой ярко-желтым мхом земли торчало множество громадных валунов. У любого, кто питает склонность к драгоценным камням, непременно загорелись бы глаза. Ярко-синие, пурпурные, молочного цвета глыбы выглядывали из-под земли. Одни из них были покрыты узором, напоминающим змеиную шкуру, другие казались произведением неведомого мастера. Даже магистр Гристиан не мог оторвать взгляда от них, взахлеб рассказывая своим спутникам, какими замечательными талисманами могли бы они стать для того, кто сможет найти с ними общий язык. Ведь в камне заключена душа точно так же как в живом создании или растении. Поэтому следует, как можно меньше подвергать огранке драгоценный камень, если не хочешь искалечить его душу или не желаешь, чтобы он затаил на тебя зло…
Залюбовавшись и заслушавшись, никто не заметил, громадную тень, бесшумно скользящую рядом с ними. Даже Конан испытал некоторое удивление, когда с серебристо-серого камня, напоминавшего уснувшую ящерицу, на него спрыгнуло что-то отдаленно напоминавшее человека. Черты уродливого лица выражали сильнейший гнев и желание немедленно уничтожить пришельцев, вторгшихся на его территорию. Странное существо с ног до головы было покрыто темно-бурой шерстью, правда, делавшей его похожим не на дикого зверя, а па человека в зимних одеждах.
С грозным рычанием тварь бросилась на Конана. Северянин не привык, чтобы кто-то превосходил его размерами, но сейчас рядом с неожиданно появившимся противником могучий киммериец почувствовал себя примерно так же как ребенок рядом с рослым мужчиной.
Но замешательство длилось не более мгновения; навыки, приобретенные за годы полной опасности жизни, спасли его и на этот раз. Все произошло так внезапно, что Конан не успел вытащить меч, кроме того, природное чувство чести не позволило бы применить его в то время как противник, в глазах которого сверкал почти человеческий разум, был не вооружен. Поэтому северянин ограничился тем, что быстро отстегнул ножны с мечом, чтобы те не стесняли его движений. Властным движением он остановил тех, кто хотел броситься ему на помощь; ему хватит силы и отваги, чтобы победить в честном поединке, а если нет, что же, он умрет, как подобает воину и суровый бог Кром встретит его в небесных чертогах.
Конан и воинственный обитатель Ямурлака схватились на окруженной камнями крохотной площадке. Могучие мышцы киммерийца, натянулись подобно корабельным канатам и, казалось, готовы были лопнуть.
Но кроме необычной для человека силы варвар обладал невероятной ловкостью и острым умом, которым был обделен его противник. К тому же, на жизненном пути киммерийца по воле благоволившей к нему судьбы встречались истинные мастера, охотно делившиеся с юношей-северянином своим умением.
Спутники Конана, расположившиеся вокруг, подобно зрителям на гладиаторской арене, с восхищением смотрели, как громадная поросшая бурой шерстью туша взлетает, ударяется о камни и поднимается опять как будто чувство боли было ему неведомо. Никто из них не смог уловить, как все произошло, просто непонятно как Конан оказался стоящим на распластанной подобно лохматому ковру туше, удерживая ее за мощную лапу, вывернутую самым невероятным образом.
— Что же ты смотришь, добей его! — не выдержал Стефанос. Но подобное обращение с побежденным было не в привычках благородного варвара. Не сводя внимательного взгляда с поверженного противника, он обратился к нему на аквилонском, искренне желая, — чтобы этот язык оказался знаком странному существу.
— Кто ты? Зачем ты напал на нас?
— Вы чужаки, пришли чтобы украсть священные камни, — раздался в ответ приглушенный голос.
— Нам не нужны ваши камни, клянусь Кромом! — ответил северянин. — Мы пришли с миром и не желаем никому зла. Обещаешь ли ты больше не нападать на нас?
— Гухки уважают того, кто победил их в честном поединке, пришелец. Оглянись вокруг, о пришелец, и ты убедишься в том, что гухкам чужды двоедушие, ложь и коварство.
В самом деле, путешественники с изумлением увидели вокруг себя множество таких же мощных наводящих страх созданий, каждое из которых было в состояний справиться с ними всеми одним ударом лапы. Некоторые были безоружны, другие держали нечто вроде грубо сделанных каменных топоров.
— Что же понадобилось вам в Ярмулаке? — спросил гухк, поднимаясь с земли.
Вздох изумления невольно вырвался из груди королевских гвардейцев и даже гиперборейского мага.
Недавний противник превосходил Конана но росту более чем на две головы и был намного шире в плечах, не говоря уже о мускулистых руках, которые толщиной не уступали туловищу туранского воина.
— Мы пришли за панцирем щитоносца, — ответил Конан — Он необходим, чтобы спасти одно заблудшее создание. Иначе он так и останется бесплотным призраком, одержимым безумием, опасным для всех, кто встретится на его пути и для себя самого.
— Панцирь щитоносца? — переспросил гухк и его широкая грудь заколыхалась от смеха, а звуки, вылетающие из глотки были подобны грохоту боевого барабана пиктов. — Не думаю, чтобы вам это удалось; после того, как реки вышли из берегов, а солнце стало не таким жарким, здесь не осталось ни одного живого щитоносца.
— Но нам не к чему живой зверь — вступил в разговор Хальк, — нам будет довольно и панциря. Мы можем потом вернуть его, если это уж такая ценность.
— Это достойные слова, — кивнул косматой головой их собеседник. Но последний щитоносец покинул этот мир задолго до того, как упала стена. Людям, которые хлынули сюда, пришлись по вкусу эти панцири. Легенды гласили, что они надежно защищали от любого чародейства, поэтому их утаскивали целыми грудами. Мы же, были бессильны что-либо предпринять, ибо наше предназначение — охранять священные камни.
— Не может быть, чтобы хоть где-нибудь в уголке не завалялся хоть какой-нибудь плохонький, — подал голос Стефанос. — Нам только один и нужен, после этого мы покинем Ямурлак, не причинив никому беспокойства.
— Более того, если вы нуждаетесь в какой-либо помощи и мы в состоянии оказать ее — мы с радостью это сделаем, — добавил гиперборейский маг.
— Хорошо, мы подумаем над этим, а теперь прошу вас быть нашими гостями.
Деревня гухков оказалась совсем неподалеку. Она стояла на поляне, окруженной стенами из молочно-зеленого камня, особенно любимого кхитайскими владыками. Считалось, что носящий при себе талисман из камня, называемого небесным зеркалом, неуязвим для любого зла и многих недугов. Интересно, что бы сказали придворные Небесного Императора, увидев такое великолепие, — подумал Конан. — Должно быть, от восхищения они лишились бы дара речи.
Вопреки ожиданиям, дома гухков оказались построены из бревен с крышей, укрытой чем-то похожим на речную траву, растущую по берегам Громовой реки на Полночь от Велитриума. Строения, чем-то напомнившие Конану дома в его родной деревне в горах Северной Киммерии, выходили на небольшую круглую площадь, посреди которой возвышался граненый столб из того же зеленоватого камня.
Присмотревшись, нежданные гости увидели в жителях деревни все больше и больше сходства с людьми. Среди тех, кто вышел навстречу, с любопытством разглядывая, были детишки, шныря-ющие под ногами и пытающиеся подобраться как можно ближе к странным пришельцам и по возможности дотронуться до них, были глубокие старики. Жители деревни не пользовались одеждой, но густая темно-бурая шерсть с успехом заменяла ее, скрывая все, что разумному созданию не подобает выставлять напоказ.