— Порез на руке придется зашить, иначе не заживет.
После всех процедур женщины одели меня. Мэтью пил вино, держа бокал дрожащими пальцами. Ни одна из моих вещей спереди не застегивалась — Марта притащила снизу очередную охапку, и меня облачили в одну из рубашек Мэтью. Она болталась на мне, но тонкий хлопок вызывал приятные ощущения. Сверху осторожно надели его же черный кашемировый кардиган. Собственные черные брюки-стретч завершили мой туалет, и Мэтью усадил меня на диван, в подушки.
— Переоденься, — сказала Марта, подтолкнув его к ванной.
Он принял душ, вышел к нам в чистых брюках, подсушил у огня волосы и надел все остальное.
— Ничего, если я схожу вниз на минутку? Изабо и Марта побудут с тобой.
Я кивнула, подозревая, что это имеет отношение к его брату. Действие морфина еще не прошло.
Изабо без него стала говорить на каком-то неведомом языке, не окситанском и не французском. Марта что-то бормотала в ответ. Поочередно они убрали из комнаты почти все мои окровавленные лохмотья, и тут пришел Мэтью. Рядом с ним трусили, высунув языки, Фаллон и Гектор.
— Собакам не место в доме, — выговорила ему Изабо.
Фаллон и Гектор с интересом смотрели то на нее, то на Мэтью. Он щелкнул пальцами, показал на пол, и они улеглись, обратив морды ко мне.
— Они останутся с Дианой, пока мы не уедем, — заявил он.
Мать вздохнула, но не стала с ним спорить.
Мэтью положил мои ноги себе на колени. Марта, подав ему вино, а мне кружку с чаем, ушла вместе с Изабо.
Морфин и ласковые пальцы Мэтью погрузили меня в полудрему. Я перебирала в памяти все, что произошло, пытаясь отделить реальное от воображаемого. Видела я в каменном мешке призрак матери или просто вспомнила то, что она мне говорила перед путешествием в Африку? Может быть, воображение помогало мне бороться со стрессом?
— Что с тобой, ma lionne?[60] — спросил Мэтью, когда я нахмурилась. — Тебе больно?
— Нет, просто задумалась. — Я начинала выплывать из тумана на твердую почву. — Как называется то место?
— Ла Пьер. Это старый замок, где давно никто не живет.
— Знаешь, я познакомилась с Гербертом. — Сознание перескакивало, не желая задерживаться на чем-то одном.
— Он там был? — замер Мэтью.
— Недолго. Они с Доменико ждали нас в замке, но Сату их прогнала.
— Он тебя трогал?
— Один раз, за щеку, — вздрогнула я. — Рукопись когда-то была у него — он хвастался, что привез ее из Испании. Когда выяснилось, что она заколдована, он подчинил себе какую-то ведьму, надеясь, что та сумеет снять чары.
— Не расскажешь, что с тобой было?
И я начала рассказывать, хотя думала, что время для этого еще не пришло. На том месте, где Сату стала докапываться до моей магии путем вскрытия, Мэтью пересел так, чтобы я вместо подушек прислонялась к нему.
Рассказ скоро прервался слезами. Откровения Сату на его счет не вызвали у Мэтью никаких заметных эмоций, и он ни о чем не спрашивал — даже когда дело дошло до матери и до яблони, чьи корни сами собой ползли по каменным плитам Ла Пьера.
Я умолчала об отце, о принце из сказки и о том, как бежала через поле за домом Сары. С этим можно было повременить — главное, что начало положено.
— Что мы будем делать теперь? — спросила я. — Нельзя допустить, чтобы Конгрегация взялась за Сару и Эм — или за Изабо с Мартой.
— Это зависит от тебя. Если ты скажешь, что с тебя хватит, я все пойму.
Я вывернула шею, но он смотрел в темное окно, а не на меня.
— Ты сказал, что наш брак заключен на всю жизнь.
— Мои чувства к тебе останутся неизменными, но ты — другое дело. Ты не вампир. После того, что случилось с тобой сегодня… Если ты стала иначе ко мне относиться, только скажи.
— Нет, не стала. Даже Сату при всех своих стараниях ничего не добилась. Моя мать, когда я взлетала к тебе из темницы, твердо сказала, что ты тот самый, кого я ждала. — Не совсем так — она сказала «тот самый, кого мы ждали», но я утаила это, не понимая, что она имела в виду.
Мэтью запрокинул мне голову и посмотрел на меня.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Страдальческая гримаса у него на лице немного разгладилась. Он хотел поцеловать меня, но раздумал.
— Губы — единственное, что у меня не болит, — заверила я. Мне хотелось убедиться, что не каждый, кто к тебе прикасается, делает тебе больно.
Его рот приник к моему. Аромат гвоздики смывал память о Ла Пьере. На миг я забылась в его объятиях, но тут же и встрепенулась.
— Так что же дальше?
— Изабо права, нам нужно ехать к тебе домой. Вампиры не помогут тебе овладеть твоей магией, а чародеи не оставят тебя в покое.