– Я, мил человек, ночами сплю очень чутко, а если быть точной, то практически и не засыпаю вообще, а так только – погружаюсь в какую-то полудрему. Так вот, к чему это я? Ага, вспомнила: сегодня мне практически не спалось, и я, сынок, слонялась по комнате, не зная, чем же занять свое ночное, для меня очень долгое, время. Вполне понятно, что ходить мне в конечном итоге наскучило, и я остановилась перед окошком, бесцельно поглядывая на улицу.
– Хорошо, – вновь прервал ее рассказ Градов, желая проявить свою эрудицию и показать престарелой женщине, как он умеет складывать строящуюся логическую цепочку, – я так понимаю: Вы, Екатерина Афанасьевна, кого-то увидели?..
– А ты, голубок, меня не перебивай, – неожиданно хозяйка перекосила сморщенное лицо недовольной гримасой, – и тогда все узнаешь.
После этого она снова замолкла, как будто в ее голове что-то выключилось, и надолго задумалась, опустив книзу свою старушечью голову. Денис уже пожалел, что прервал ее так гладко начинающийся рассказ, и впредь дал себе слово – больше такого не делать. Когда прошло пять минут, а женщина все молчала, он наконец не выдержал и решил «подтолкнуть» «старую вредину» на дальнейшую часть ее странной повести:
– Бабушка, Вы хотели мне сообщить что-то очень и очень важное касательно того, что Вы видели ночью в окошко?
– Да, – словно очнувшись от глубокого сна, промолвила престарелая хозяйка квартиры, поднимая свою давно поседевшую голову и старческим взглядом глядя прямо на своего собеседника, – и вправду, я смогла улицезреть то, как по дороге, проходящей прямо перед моими окнами, идет какой-то незнакомый мне человек, одетый в пугающе черное одеяние.
В этот момент старушка опять замолчала, внимательно разглядывая сидевшего напротив оперативника и словно к чему-то примериваясь. Через пару минут Градов почувствовал, что рассказчицу в очередной раз необходимо подначивать, чтобы та вновь стала продолжать постоянно прерывающийся рассказ:
– Он был один?
– Нет, – резко выдохнула престарелая женщина, как будто на что-то решившись, – он нес на плече тяжелую ношу, но сразу скажу – это была далеко не простая ноша.
– Интересно?.. И что же это было такое?
– Это был человек, – гордо выпрямив спину, заключила Аникина, – и не просто человек, а молодая мертвая девушка.
– Что?! – невольно вскрикнул от удивления полицейский. – Что Вы хотите этим сказать?
– Только то, мил человек, – вдруг съежившись и начиная озираться по сторонам, словно боясь, что их могут подслушать, продолжала Екатерина Афанасьевна посвящать собеседника в суть всех ужасных событий, случившихся этой ночью, – что тот мужчина – а это был именно мужчина, и достаточно молодой – переносил на себе мертвое тело девушки, – здесь она не стала больше дожидаться, когда ее прервут наводящим вопросом, а озвучила его самолично: – Ты спросишь: почему я решила, что это была девушка и что она была непременно убита? Так я тебе, милок, тут же отвечу: у нее были длинные густые волосы, безвольно спускавшиеся до самой земли, а самое главное – голова ее была не на теле, а ее нес в руках тот таинственный человек, и, кроме всего остального, одежда на ней была совсем не мужская, а такая, какую обычно носят потаскухи, не склонные к нравственности.
– Даже так? – искренне подивился Денис, до глубины души тронутый ужасным итогом рассказа, но тем не менее, полностью отдаваясь своим служебным обязанностям, непременно пожелавший выяснить все сведения, могущие хоть как-то указать на личность странного незнакомца. – Вы смогли разглядеть преступника? Как он выглядел?
– «Окстись», голубок, – сморщилась и без того некрасивая женщина, – ночь же была – на улице было темно. Хотя, нет, постой, – внезапно она оживилась, как будто в ее старческой памяти всплыло какое-то важное обстоятельство, – вспомнила… точно! Он, идя по дороге, вышел прямо на свет и недолго находился под фонарем, полностью освещенный…
– Ну? – вновь не выдержал Денис нервного напряжения, каждый раз посещавшего любого сыщика, когда ему удавалось приблизиться к разгадке неочевидного преступления. – Вы его распознали?
В этот момент престарелая женщина как-то странно взглянула на своего собеседника, словно бы увидела привидение или что-то небывалое, а возможно, даже и нечто более сверхъестественное. От этого пронзительного старушечьего взора у Градова невольно похолодело внутри и как-то необычно начало мутиться в глазах, будто бы он находился в преддверии непредвиденных и страшных событий. Оставаясь не в силах объяснить себе такого, небывалого ранее, состояния, пусть и молодой, но уже достаточно натренированный в психологическом плане сотрудник смог все-таки взять себя в руки, однако сделал он это не до конца и, уже сильно волнуясь, срывавшимся голосом вымолвил: