Вике стало совсем весело.
- Сколько же времени «одинокий идальго» вёл такой затворнический образ жизни, что о нём могли пойти порочащие слухи?
- Не много. И здесь я не очень часто живу.
Вика немного растерялась и замедлила шаг, но надёжный, как она себя уверила, спутник — что ещё нужно, чтобы смело шагать навстречу неизвестности.
- Сейчас прокачу тебя на чем-то необычном.
Она «проглотила» и это.
В необычном подъезде они оказались перед необычным лифтом. Такие решетчатые устройства она видела только в кино. В третьем этаже дошли до квартиры и на неё пахнуло из двери почти музейным. То была смесь слабого аромата старого дерева, паркета, ткани, свечей.
Любопытство росло с каждым шагом. Ряд дверей в смежные комнаты был закрыт, но они шли на свет от большого окна. Она никогда не видела таких широких подоконников и таких рам, между которыми можно было разместить хоть вольер с енотами. Это было то, что она успела заметить, подходя к открытой двери. Длинные шторы были почти отодвинуты, и проникающий свет с молчаливым гостеприимством предлагал ознакомиться с комнатой. Длинные шторы? Да. Она обновила определение «длинные шторы» до 4.5 метров и, чтобы не закружиться, опустила взгляд с потолка и люстры на нижний ярус. Люстра не собиралась удивлять ничем, кроме того, что она парила в воздухе на своём подвесе. А не теснилась к потолку. В остальном, ей казалось, что она попала во времена тургеневских персонажей. В обстановке не было онегинского щегольства, или троекуровской обильности, но был неуловимый дух времени, словно согнанная новостройками история нашла здесь приют и тихо скрывалась даже от хозяев и их посетителей.
Не вся обстановка была с оттенком времени. С полок там и тут выглядывали корешки современных изданий, вкрапления неприметной электронной техники, которая скромно светила одним крошечным светодиодом, скрывая даже своё предназначение. А может эти устройства тоже скрывались тут от их родственников, светящихся крикливыми встроенными новогодними гирляндами с витрин Эльдорадо. В тени штор, по углам, на полу стояли колонки от невидимой аудиотехники, размером со стиральную машину каждая. Вдоль окна притаилось под черной крышкой цифровое пианино.
- Желаете самовар, или, скажем так, более обычный кофе?
- Кофе. Но не крепкий. А то у меня голова совсем закружится.
- Пойдём на кухню вместе, или отдохнёшь?
- А ты играешь? - спросила она, кивая на пианино.
- Немного играю. Только из-за разницы ощущений. В одно время ты между наушниками и плеером, а в другое между нотами и клавишами. - улыбнулся он и подошел к окну.
Крышка заняла вертикальное положение, а Миша бегло стал нажимать четыре ноты, потом добавил левую руку с басовой партией. Потом прервался. Присел перед инструментом, протянул руку за штору и к нему придвинулся микрофон. Он чем-то щелкнул под пианино, и звуки обрели объёмную мягкость. Теперь звук был сродни концертному или студийному.
Опять несколько тех же нот сбежали на пол хрустальной лесенкой, после чего он добавил свой голос.
«Ci sono giorni in cui non dormo e penso a te
Sto chiuso in casa col silenzio per amico
Mentre la neve dietro ai vetri scende gi;
Ti aspetto qui vicino al fuoco
In questo inverno c'; qualcosa che non va
Non ; Natale da una volta nella vita
Eppure ; stato solamente un anno fa
Speriamo che non sia finita
Come vorrei come vorrei amore mio
Come vorrei che tu mi amassi a modo mio
Che questa sera troppo triste troppo uguale
Non fosse pi; senza di te…»
Его пальцы зависли над клавишами и он посмотрел на неё с улыбкой ребёнка, который благодарен за прекрасную игрушку, но не в силах оторваться от неё.
Она узнала и песню, и сцену Сан-Ремо разных годов.
- Песню помню. Даже очень хорошо, но не так прекрасно, как ты.
- Пойдём на кухню. Там включим оригинал.
- А такие колонки… Соседи не жалуются?
- Они, то есть колонки, такие большие, чтобы тихо играть. Поэтому звук получается объёмнее и естественнее, чем если бы там была система из восьми-канальной акустики. - просто и понятно объяснил он, когда они продвигались на кухню.
Невзрачные изразцы, простая, но прочная мебель с редкими неброскими резными украшениями. В этой кухне смешалось многое из многих времён. Несколько самых необходимых предметов современной бытовой техники, стопки тарелок середины двадцатого века, такие же подставки для конфет и фруктов. Не яркие цвета, не зазнающиеся до уровня антиквариата, но послужившие нескольким поколениям. Бронзовый кран над современной гранитной раковиной, наверное поспорил со временем, что проводит в последний путь всю современную сантехнику. Одно из таких же старых, заслуженных фарфоровых блюд было удостоено быть подставкой под толстые низкие свечи и быть свидетелем чайных и кофейных разговоров.
- Шоколад у нас принято готовить самим. - сказал Миша, выставляя из шкафа конфетницу под айсбергом из салфеток. - Угощайся! Кофе будет очень скоро.
- Необыкновенно вкусно, хотя первое ощущение — просто шоколад, просто настоящий шоколад.
Миша сидел напротив, подпирая подбородок руками и ожидая чего-то. Когда она откусила ещё раз, то уже с высушенной долькой крохотного мандарина.
- Ты подбрасываешь мне сюрприз за сюрпризом! Ты точно получаешь достаточно удовольствия от наблюдения за моими реакциями?
- Не вздумай сомневаться. Это очень приятно — делать приятное и ощущать приятное в ответ.
Вика задумалась, чем бы ещё продолжить этот милый разговор, такой лёгкий…
- А чем ты тут ещё занимался, пока тут жил?
- Ждал тебя.
Мягкая волна тепла от этих слов коснулась её лица, растеклась по всему телу, оставляя в восприятии только эхо голоса. Она одарила его последним, что у ней оставалось — влюблённой улыбкой, а в своих мыслях она теперь стояла перед ним как новорождённая Венера, искрящаяся обнаженными чувствами.
- Идём уже в комнату. Мы сегодня заслужили не одной скрипки, а негромкого филармонического оркестра. И тепла. Мы ведь молодцы сегодня?
Она кивнула. Она уже совсем забыла про утренние экзамены и весь этот трепет. Это ведь только ещё первый курс. Ещё не привычка.
Миша открыл встроенный шкаф. Из него начали появляться бесконечные диванные подушки.
Наконец подушкопад прекратился и диван почти скрылся под ними.
Вика последовала жесту приглашения, подогнула ноги и уселась рядом с Мишей, утопая в плюше и вельвете. Дальнейшее ей на сегодня было ожидаемо и ясно. Хрустальная темнота вечера и магия звуков, праздник души, островок сказки в шумном и мерзлом городе.
Она уже не понимала, лежит она рядом, или у него на коленях. Она почти заблудилась в подушках. А уж тем более в своих мыслях.
- Викусенька, - сказал Миша нежно, как её мама. - А ты бы смогла ко мне переехать?
Вика выглянула из подушек.
- К тебе? Сюда?
- Нет, конечно не сюда. Я не совсем это имел в виду.
Пустынный вихрь поднялся в голове Вики, она почувствовала, как мягкие тёплые подушки превращаются в ледяную крошку, а она в охлаждённую форель.
- А что?
- Ко мне, когда закончим учебу. Ты понимаешь меня?
- Да, но местами очень смутно… Ты сказал, что не сюда. А куда?
- В Россано.
Вика потеряла нить мысли окончательно.
- А это…
- Это на юге Италии. К моим родителям.
- Значит… Значит... Так ты тогда…
- Да. Если честно, то я ведь не в Сибирь летал на две недели. Но пусть это будет нашим маленьким секретом. Хорошо?
- Да, конечно… - сказала она в тот момент, когда было уместнее уже вдохнуть.
- И не растрать, пожалуйста, все свои «Да». Оставь хоть одно для самого милого момента.
- Да!- прошептала она, улыбаясь ему в свитер и утопая в тепле объятий.
До конца этого вечера слова им больше были не нужны.