Прошло время, наступил день суда. Суд был показательным, по просьбам трудящихся его решили провести в конференц-зале Дома Культуры, где количество мест могло обеспечить желающим слушать дело. Заранее судачили, что ему будет применена высшая мера наказания, досужие языки не смущал мораторий на смертную казнь.
Зал был переполнен. У двери была сооружена переносная зарешеченная железная клетка с сидением посредине. Павел находился за спинами присутствующих и его видели прямо перед собой только судья и присяжные заседатели. Возле судейского стола находился столик секретаря судебного заседания, напротив расположились адвокаты, слева, ближе к секретарю — прокурор. Все места были заполнены. Любовь Ивановна расположилась на подставном стуле у стены, в полутора метрах от клетки, где сидел Павел. Она отметила при взгляде на него, что в его глазах таится искромётная ненависть. Он ничуть не раскаивался в содеянном и держался героем. Барьер стыда, видимо, отсутствовал у её сына.
Началась обычная процедура начала судебного заседания. Это продлилось несколько часов. Чтение обвинительного заключения слушали внимательно, только «охи» прокатывались по залу, да тонкий плач родственников убитых им людей. Всё казалось чудовищно-неправдоподобным. Этот красивый, респектабельный с виду человек мог совершить такие злодеяния? Особенно поразил всех факт украденного из роддома ребёнка, много лет скитавшегося, пока господин случай не свёл его с родителями. Первый день суда закончился. Заседание следующее было назначено назавтра. Как и предыдущее заседание началось с разбирательства по каждому факту отдельно. Дело касалось Юли Чернышевой.
— Да, она действительно была со мной в гостях и пару раз в ресторане. Это была доступная девушка, но я больше её не видел. Находился заграницей. К убийству не имею никакого отношения Павел говорил медленно и настойчиво..
Адвокат хорошо подготовил линию защиты и этот эпизод к Павлу, как оказалось, не имеет никакого отношения.
— Да встретил свою одноклассницу Светлану, полчаса поговорили, подвез её, а это возбраняется?
И снова умные адвокаты отвели эпизод и Павел стал непричастен к убийству Светланы.
Девчонка? Тоже никакого отношения не имела к нему.
— Куда послал Заура с Андреем? И где сейчас Заур и почему убит Андрей?
Это отверг начисто Павел. При допросе Насти был задан вопрос:
— Вы сразу узнали Крутых при первой встрече?
— Нет.
— А когда?
— Недавно. Я заглянула в переднее стекло машины и, увидев его, вспомнила хутор, машину, человека сидящего в глубине. Человек, сидящий за решеткой и тот в машине на хуторе, что приезжал с Ханом и есть Павел Крутых.
— Сколько вам было лет?
— Примерно двенадцать.
— Очень хороший свидетель, для введения в заблуждение суд.
— Какие у вас были отношения с подсудимым?
— Хорошие, дружные.
— В чем они заключались? Вы ходили с ним в ресторан, кино, выезжали на прогулки?
— Да.
— Все это вы воспринимали как должное?
— Он предлагал мне выйти за него замуж.
— И поэтому, по вашим словам, он бросил вас связанную в подвал?
— Да.
— Вы добровольно приехали с ним?
— Да.
— Он приставал к вам?
— Нет. Предлагал жениться.
— И при вашем отказе связал вас?
— Да.
Адвокаты ликовали. Эпизоды со смертью девчонки и Александра Владимировича тоже никакого отношения не имели к подсудимому. Зато эпизод в больнице оказался роковым для самой Любовь Ивановны. Назавтра назначили продолжение процесса. Адвокат сказал ей, что Павел решил сдать «маман» как он выразился, потому что нашлась девчонка-свидетельница и Павел не хочет иметь никакого отношения к этому делу.
— Угрохала своего любовника, пусть и отвечает сама.
Так просил передать ваш сын. Здесь посложнее будет отыграть назад данный эпизод. Вас могут взять под арест.
— А он? Как вы думаете, его отпустят?
— Несомненно. Вы же видите, что ни один эпизод не доказан. Дом этот вашему сыну не принадлежит. И он завтра будет говорить о том, что майор Иванов из-за мести подбросил все эти документы сам, чтобы погубить соперника. И еще выплыло снова письмо, где Вера Иванова сама отказалась от сына, а её бывший муж снова из мести, используя служебное положение, сделал его похитителем ребёнка. Ни один человек не указал на вашего сына как на похитителя. Бред двенадцатилетней девчонки, дающей показания более через десяток лет — не свидетельство. Ещё его беспокоит то, что вы неумело распоряжаетесь деньгами фирмы. Он сам, как только выйдет, будет заниматься делами. Вам, вероятнее всего дадут срок. Не могу сказать какой, будем защищаться, но дадут. Вскоре надоевший ей адвокат ушел.