Для Любовь Ивановны не было ничего более сильного, чем слепая любовь к сыну. Сегодня она поняла, что вседозволенность и потакания во всем сделали Павлика невыдержанным, мстительным человеком. Его эмоции пугали её. Еще чего доброго из-за какой-то девки ненаглядный сыночек попадет в тюрьму. Нужно было что-то серьёзно придумывать — портить жизнь людям, она была великая мастерица. И сейчас, поправив причёску, мадам отправилась по своим многочисленным приятельницам рассказать новость о том, как её сыночек чуть было не женился на дворовой подружке, да его вовремя отговорили, познакомив с очаровашкой-моделью, с которой он собирается в поездку заграницу. Скоро весь город знал эту новость. Никто не удивлялся, зная богатого, красивого Павла, самого завидного жениха и скромного Васю, за которого теперь и вынуждена была выходить замуж забракованная невеста.
Увидев Юлю, Павел довольно хмыкнул: — «Экая роскошная красота». Быстро договорился с нею о вечернем визите к друзьям в качестве его невесты. Юля знала, что Павел, сын шефа. Кроме того он понравился ей, и она согласилась. Договорились о мелочах. Вечером Павел заехал за ней домой и они отправились в гости.
— Здравствуйте, — сказал Павел ошеломлённому Василию.
Василий таращился на спутницу Павла, похожую на куклу Барби, только высокую, живую, длинноногую, в драгоценностях и платье, переливающимся невиданными цветами. Это было как наваждение. Вера изумленно осматривала гостью, родители не знали как себя вести с ней.
— Юля, — моя невеста, — отрекомендовал её Павел.
— Ну ты и скрытный, — произнесла Вера, а Василий только молча поглядывал.
Никак не мог понять, откуда взялась эта скороспелая невеста, если он никогда не видел её в обществе Павла, а вроде всегда находились втроём с Верой.
— Правда эффектная у меня будет женушка? — спросил он у всей компании.
— Да уж куда лучше, — ответил за всех Андрей Иванович.
Вскоре гости откланялись.
— Мама, ты не представляешь какой фурор произвела «моя невеста». Все её разглядывали как диковину. А Вера с Василием так и жрали глазами Юлю. Вот теперь моё самолюбие немного успокоилось, — поцеловав мать, сказал сын.
— Надолго ли? — подумала Любовь Ивановна. Но первый раунд выигран. Время для продолжения борьбы было. Павел пошел спать. Взвинченные показухой нервы и не утихающее чувство неудовлетворенного самолюбия, смешанного с любовью к потерянной навсегда Вере не утихали.
— Почему потерянной? — подумал Павел.
Поразмыслив, он вспомнил, как они стояли в обнимочку с Василием, смотрели на гостью, а думали друг о друге. Он же видел их короткие взгляды, нежный Верин, обращенный к сопернику, и любующийся своей невестой, Василия, подлого друга. И прежде чем уснуть он представил себе как на глазах у Веры убивает Василия, а, потом и её, изменницу, которой нет пощады. Сцены были ужасные, то простреленные головы, то нож в сердце, то перерезанное горло. Это уже было высшее выражение эгоизма, страшного, кровавого, безудержного. У него стучало сердце и кровь пульсировала в висках. Весь в поту, Павел садился в постели, вскакивал на ноги, ходил, потом снова ложился и эти безумные мысли не давали ему уснуть. Разум от ревности стал бесконтролен.
— Ты спишь, сын? — раздался за дверью голос отца.
— Нет, папа, заходи.
Отец вошел, чувствуя настроение сына, он поставил на столик поднос с коньяком, двумя рюмками и закуской.
— Составишь компанию? — спросил он сына, — Что-то не могу спать. Сегодняшняя мудрость отца успокоила бешено настроенного Павла и после его ухода он уснул.
Утро не принесло долгожданного душевного облегчения. Его лихорадочный мозг постоянно и напряжённо работал в поисках средства жестокой мести, такой, чтобы содрогнулись два счастливца, оставивших его ни с чем. Павел не мог успокоиться от того, что его соперник, лучший друг, которому он доверял, на деле оказался предателем, женихом сделался тайком от него и двадцать четыре года дружбы пошли под хвост собачий. Почему, почему Вера предпочла его скромного, отбросив как ненужный элемент, любимца женщин, красавца, богатого, не знающего ни в чем отказа? Почему? Он страстно хотел это выяснить, но как? И тогда ему в голову пришла мысль использовать свою Барби, подсунутую на кризис отцом, чтобы как-то утихомирить его взбунтовавшееся самолюбие. Отец даже поездку отложил из-за сына, так беспокоился о его самочувствии.
— Юля, — спросил он её вечером, когда они ехали в машине, — ты могла бы для меня выяснить один деликатный вопрос у Веры?
— Валяй свой вопрос, — без заминки ответила Юля? — Тебя шокирует, что она вышла замуж за другого?