Что сделал Мао? Мао направил представленный «четверкой» список Чжоу Эньлаю в госпиталь, где тот находился, и просил высказать свое мнение. Чжоу, разумеется, не решился ничего возразить. Но когда этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро, старые кадровые работники и военные заявили свой протест. Чжу Дэ сказал, что, если Чжоу Эньлай не будет избран премьером, тогда премьером должен стать он. Заседание Политбюро закончилось ничем. Старые кадры и военные направили своих представителей в госпиталь к Чжоу Эньлаю с требованием, чтобы он остался на своем посту и, по меньшей мере, внес коррективы в представленный список Государственного совета. Утверждают, что в госпитале около кровати Чжоу Эньлая произошел большой скандал между представителями двух группировок. В такой обстановке Мао Цзэдун не рискнул полностью пойти навстречу представителям «четверки». Старые кадры сохранили в новом составе Государственного совета большинство основных постов.
Распространяемые ныне сообщения о дружественном отношении Мао к Чжоу Эньлаю опровергаются и другим фактом. Когда стало известно о тяжелом состоянии здоровья Чжоу Эньлая, ЦК КПК создал группу, ответственную за его лечение. И начальником этой группы был назначен не кто иной, как Ван Хунвэнь. Он стал настаивать на проведении операции, хотя врачи решительно возражали против этого, доказывая, что операция ускорит смерть Чжоу Эньлая. Операция так и не была проведена. Чжоу Эньлай скончался год спустя.
Не так давно в Пекине появилась дацзыбао, требующая построить Дом памяти Чжоу Эньлаю отдельно от Дома памяти Мао, а внутри Дома памяти Чжоу оставить Комнату памяти Чжу Дэ. В этом требовании отражено подлинное отношение массы коммунистов и беспартийных к Чжоу Эньлаю как к такому представителю «старой гвардии», который на протяжении всей своей деятельности отстаивал более эффективную линию в деле строительства нового Китая.
С этим действительно нельзя не согласиться. Чжоу Эньлай, не случайно получивший в зарубежных комментариях характеристику «самого последовательного прагматика», конечно, не противостоял маоизму, однако неизменно выступал в роли амортизатора при осуществлении неровной, скачкообразной, часто непродуманной экономической, социальной и культурной политики Мао Цзэдуна. Он выступал с разумными установками планомерного строительства социализма на VIII съезде КПК; не будучи в числе энтузиастов политики «большого скачка» и «народных коммун», он в то же время был активным участником последовавшей за этим политики «урегулирования»; входя в комитет по проведению «культурной революции», он и здесь воздерживался от каких-либо инициатив. А после ее окончания то тайно, то явно он стал добиваться сохранения старых кадров в руководстве, стабилизации экономического и политического положения, усиления внимания к производству. Его деятельность и авторитет были нужны Мао Цзэдуну для делового управления страной, к чему Мао был не склонен, сосредоточиваясь на идеологии и общей политике и в особенности на излюбленном деле стравливания и уничтожения своих бывших соратников.
Разумеется, нет никаких оснований питать какие-то иллюзии относительно самостоятельной линии Чжоу. В коренных вопросах политики и идеологии он выступал вместе с Мао и разделяет с ним ответственность за попытку раскола коммунистического движения и антисоветизм.
И все же если при жизни Мао Чжоу действительно служил важной «опорной базой» его культа, то после смерти положение существенно изменилось. Прославление Чжоу Эньлая, вопреки тому, что могут думать многие теперешние руководители КПК, объективно работает против культа Мао Цзэдуна, выступает как альтернатива умеренного курса экстремистскому.
В том же направлении действует также восхваление памяти других представителей «старой гвардии», имя и деятельность которых замалчивались и предавались забвению при жизни Мао Цзэдуна. По случаю 50-й годовщины со дня создания НО А К в августовском номере журнала «Хунци» за 1977 год была опубликована большая статья, озаглавленная: «Памяти любимого председателя Постоянного комитета ВСНП Чжу Дэ». Это — официальная статья, написанная теоретической группой Генерального штаба НОАК. В ней впервые за всю историю КПК воздается должное этому старейшему военному деятелю, который возглавлял армию китайских коммунистов в период гражданской войны.
В статье говорится, что Чжу Дэ «совершил бессмертные подвиги во имя партии и народа, в строительстве и развитии всепобеждающей народной армии, в строительстве и укреплении революционных опорных военных баз. в свержении реакционного господства империализма, феодализма, бюрократического капитализма и завоевании победы в новой демократической революции, строительстве демократической власти, упрочении диктатуры пролетариата и развитии социалистической революции и строительства».
«Героическое имя его никогда не померкнет в истории китайской революции», — подчеркивается в статье, которая называет Чжу Дэ «верным слугой народа» и «ветераном революции»,
В то же время статья особенно подчеркивает близость Чжу Дэ и Мао Цзэдуна, его верность линии, проводимой Мао, на всех этапах истории КПК. Ответственность за скрытые и явные нападки на Чжу Дэ статья возлагает, разумеется, не на Мао, а на «четверку» и Линь Бяо. «В течение длительного периода времени, — говорится в статье, — они обрушивались со злостными нападками на товарища Чжу Дэ, разнузданно фальсифицировали историю. Линь Бяо и его компания даже позволили себе извратить великое событие — соединение войск под командованием Мао Цзэдуна и Чжу Дэ в Цзинганшане, пытаясь изобразить дело так, как будто в Цзинганшан войска привел не Чжу Дэ, а Линь Бяо. „Четверка“ велела даже не упоминать имя главнокомандующего Чжу Дэ, когда приходилось писать о Наньчанском восстании и „великом походе“. Они силились принизить роль пролетарских революционеров — свести на нет славную историю нашей партии в преступных целях захвата власти в партии и государстве».
Очень сомнительная интерпретация истории. На самом деле роль Чжу Дэ как самого выдающегося военачальника периода «великого похода», борьбы против японской агрессии и гражданской войны замалчивалась, поскольку на эту роль претендовал Мао Цзэдун. Это общеизвестно. Так же как известно, что после окончания гражданской войны Чжу Дэ был отодвинут на второстепенные роли в ЦК КПК, с которыми он вынужден был смириться.
Восстановление подлинной правды о Чжу Дэ, независимо от тех целей, которые непосредственно ставятся теми или иными китайскими руководителями, также едва ли содействует укреплению посмертного культа Мао.
В том же направлении идет и реабилитация многих других деятелей КПК. Газета «Жэньминь жибао» в августе 1977 года опубликовала большую статью, посвященную памяти Чэнь И, бывшего члена Политбюро и министра иностранных дел КНР. Заголовок этой статьи говорит сам за себя: «Человек с открытой душой, революционер до конца жизни». После смерти товарища Чэнь И, говорится в статье, сектантская «четверка» возвела на него злостную клевету и даже приказала подвергнуть критике кадровых работников и народные массы Шанхая, которые чтили память Чэнь И.
Интересно, что Чэнь И приписывается теперь заслуга в том, что он выступал против крайностей «культурной революции». Оказывается, что Чэнь И боролся против. лозунга, выдвинутого «четверкой»: «Долой все!», и затеянной ими «всеобщей гражданской войны».
Вряд ли содействует укреплению культа Мао и реабилитация тех деятелей, которые стали прямой жертвой «четверки» в последние годы. В конце августа 1977 года Дэн Сяопин принял участие в митинге, посвященном памяти Чжоу Жунсиня — бывшего министра просвещения, который погиб от рук экстремистов в 1976 году, а ныне посмертно реабилитирован. Чжоу Жунсинь, как и Дэн Сяопин, подвергался гонениям в период «культурной революции», а в январе 1975 года был восстановлен в правах и занял пост министра просвещения. Когда началась кампания против Дэна, одной из ее первых жертв стал Чжоу Жунсинь. Он был заключен в тюрьму, и по нескольку раз в день его со связанными сзади руками и склоненной головой выставляли на «митингах борьбы». Сейчас стало известно, что в результате этих оскорблений и издевательств у него во время одного из таких митингов произошло кровоизлияние и он умер в больнице. Ответственность за эту смерть возлагается исключительно на «четверку». Но трудно верить, чтобы в сознании многих китайцев не возникал вопрос о подлинном инициаторе и вдохновителе подобного рода расправ.