Масла в огонь подлил состоявшийся в Ухани 10–17 марта 3-й пленум ЦИК Гоминьдана. Под давлением «левых» и коммунистов он принял ряд резолюций, направленных на ограничение власти Чан Кайши. Пленум лишил генерала Чана всех высших постов в партии, в том числе поста председателя Постоянного комитета ЦИК. Он также решил сформировать новый состав Национального правительства, в котором два поста (министра труда и министра сельского хозяйства) были предложены коммунистам — соответственно Су Чжаочжэню и Тань Пиншаню. Мао Цзэдун, получивший по решению пленума наряду с другими пятью кандидатами в члены ЦИК решающий голос, активно участвовал в его заседаниях, несколько раз выступая в прениях. Вместе с двумя «левыми» гоминьдановцами он принял участие и в подготовке проектов резолюции по крестьянскому вопросу и обращения пленума к крестьянам. Именно под его влиянием эти документы получились весьма радикальными. Особенно второй из них, непосредственно призывавший крестьян к аграрной революции, то есть к дальнейшему развитию крестьянского движения не только против «милитаристов, империалистов, тухао и лешэнь», но и против привилегий всего «феодального класса дичжу»48.
Чан Кайши, отсутствовавший на пленуме, был вынужден объявить о поддержке его решений. Но, как показало ближайшее будущее, он просто пытался выиграть время для нанесения по всей этой «уханьской своре» решительного удара. Выжидали удобного случая, чтобы расправиться с Чан Кайши, и уханьцы. Сразу после пленума они отдали секретный приказ генералу Чэн Цяню, командовавшему войсками НРА на правом берегу Янцзы, арестовать Чан Кайши при первой возможности49. Таким образом, после пленума поляризация Гоминьдана только усилилась.
И тут вдруг 21 марта в Шанхае вспыхнуло новое народное восстание, на этот раз закончившееся успехом. Местный милитарист Сунь Чуаньфан был свергнут. Вечером 22 марта в уже освобожденный рабочими дружинами Шанхай вошли части НРА. На следующий день был взят Нанкин. Все это было настолько неожиданно, что на мгновение всем в Ухане показалось, что победа Гоминьдана близка. В Москве тоже торжествовали, шли митинги и демонстрации, гениальный Маяковский читал повсюду свой «Лучший стих», посвященный «незнаемым и родным китайским кули»50. 1 апреля в освобожденный Шанхай из Европы вернулся Ван Цзинвэй, горячо приветствуемый революционной общественностью. 10 апреля он приехал в Ухань.