– Ловко придумано.
– Если бы не это, мы нипочем не сумели бы обойти мели.
Они впятером расположились на борту «Марадентро», стоявшем на якоре в тихой заводи милях в четырех ниже прохода, собираясь разделить обезьяну, приготовленную венгром.
– Откуда вы?
– Из льянос[9]. Там мы и построили корабль.
– Этот корабль не годится для плавания по здешним рекам.
– Дело в том, что мы плывем к морю. Скоро поставим мачты и паруса, – сказал Асдрубаль, младший из братьев, рулевой, которому, казалось, ничего не стоило взвалить на плечи и корову, а его мать Аурелия, закончившая раскладывать на столе приборы, добавила:
– Мы рыбаки с Канарских островов и хотим вернуться в море.
– А что делали рыбаки в льянос?
– Это долгая история. – Улыбка женщины, хоть и была печальной, все еще не утратила своей прелести. – Нам пришлось эмигрировать, потом погиб мой муж, и мы устроились в Каракасе, но не прижились, и нас каким-то ветром занесло в льянос. – Она села и погладила отполированное дерево борта. – Но теперь у нас есть корабль, и все опять будет как прежде. – Она взглянула ему в глаза: – А вы откуда?
– Я венгр.
– Венгр? – удивилась она. – Вас тоже забросило далековато от дома. Чем занимаетесь?
Он пожал плечами:
– Чем придется. Бывает, ищу золото. Бывает, алмазы. Иногда живу среди индейцев, а порой – чаще всего – мотаюсь туда-сюда и ничего не делаю.
– Вы искатель приключений? – спросила Айза, та самая красавица, которая вблизи показалась ему еще неотразимее, чем когда он разглядывал ее, стоя на берегу. Она подала поднос с уже разрезанной на куски обезьяной, украшенной картофелем и помидорами.
– Ну, это как посмотреть, – сказал венгр с улыбкой. – Зависит от того, кого называть искателем приключений. Я лишь хочу жить так, чтобы мне не надо было торчать по восемь часов в конторе, терпеть над собой начальство и спать в улье. – Он помолчал. – Если из-за этого я порой попадаю в передряги, вряд ли можно считать меня искателем приключений.
– А сейчас куда вы направляетесь?
– На «тарарам».
– «Тарарам»?
– В Трупиале, на берегу Куруту, притоке Парагуа, рванула «бомба».
– Бомба? – удивилась Аурелия. – Кто ее заложил?
– Никто, сеньора. Никто. Это так говорят: рванула «бомба», – когда открывают россыпь алмазов. Туда со всех сторон стекается народ, и начинается то, что называется «тарарам». Я был в Каракасе, когда об этом услышал, собрал шмотки и бросился к реке. Похоже, еще можно словить удачу, разжиться деньжатами, чтобы продержаться пару лет. Надо только добраться туда раньше самолетов.
– Разве пирога может опередить самолет?
– Дело в том, что самолетам еще негде приземлиться, и они не смогут это сделать, пока не наберется достаточное число старателей и каждый не оформит свой участок. Тогда они договариваются между собой и за пару дней расчищают площадку для самолетов, чтобы те снабжали их продовольствием и увозили алмазы. Однако после этого понаедут люди из города, а когда эта «чума» нагрянет на «бомбу» – хана, пиши пропало. Старатели – народ суровый, но они уважают того, с кем вкалывают бок о бок. Любители же – это напасть: им ничего не стоит обобрать мать-старушку и вспороть брюхо отцу, чтобы проверить, не проглотил ли он «камушек».
– И что же, любой, кто захочет, может заняться поиском алмазов? – поинтересовался Себастьян, старший брат. – Нет такого закона, который это запрещает?
«Мусью» Золтан Каррас ответил не сразу, сосредоточенно пытаясь выдрать зубами кусок мяса из обезьяньей ноги, а потом этой самой ногой ткнул в сторону сельвы на другом берегу реки:
– На той стороне не существует закона, способного что-либо запретить. Не считая небольших участков, отданных в концессию трем-четырем добывающим компаниям, остальная Гвиана, от Ориноко до границы с Бразилией, считается «территорией свободного пользования». Что нашел – то твое, даже не нужно платить налогов. – Он вырвал зубами очередной кусок и уверенно добавил: – Вот такие дела!
– А что, кто-нибудь разбогател, занимаясь поисками алмазов?
– Смотря что считать богатством, – тут же ответил венгр. – У меня есть друг, которого все зовут Варавва, который нашел на старом прииске «Эль-Полако» камень в сто пятьдесят пять карат, знаменитый «Освободитель Венесуэлы». Впрочем, это длинная история, – добавил он. – Мне хотелось бы кое-что узнать до того, как вас покинуть. Как получилось, что корабль, построенный в льянос, называется «Марадентро»? Одно с другим как-то не вяжется.