- Кстати, как он там?
- Все также спит, - мрачно сказал Маркус. - Я думал, твой разум может выходить за грань любой материи.
- Да, мой дух по-прежнему свободен, но мои собратья заперты надежней. Ведь ты что-то хотел?
- Верно. Пора и делами заняться.
Сладкая нега воспоминаний схлынула с собеседников.
- Ты ведь заметила, что Оракул теперь в чертогах Шалрота.
- Когда умирают Сильнейшие, все духи начинают скорбеть. Но через их плач не различить ни слова. От чего он умер?
- Изъятие духа, - словно огласив приговор выдохнул старик. Высшая охнула от страха, положив руки на сердце. - Причем грубое. Охрана ничего не заметила, защитные заклятья молчали.
- А некроманты?! - Гира взволнованно затрепыхала крыльями. - Что они говорят?!
- Ничего. Прислали парнишку практиканта. Он уже второй день находится в глубокой коме. Целители констатируют тяжелейшее нервное истощение и целый список физических, магических и ментальных повреждений, так что будить его не торопятся.
- О, Боги! - ужаснулась Высшая. - Ты думаешь...
- Вот поэтому я к тебе и пришел, - жестко сказал Маркус. - Цену назови сама, торговаться я не вижу смысла. Ну что, ты согласна? Я могу освободить весь твой род, я ни на что не поскуплюсь.
Высшая откинулась на спинку стула, схватила бутылку и начала жадно пить из горла. Такой Маркус ее еще не видел. Опустошив раритетную жидкость, пленница шумно вдохнула и уставилась в стол.
- Приводи его, - не отвлекаясь прошептала она, сплетая тонкие пальцы в причудливые узоры. - А пока уходи, мне нужно подготовиться. Приходи завтра, ровно через двадцать два кирса.
***
Камера. Одиночная камера. Даже с отдельным санузлом. Вот что он получил за заслуги перед родиной. За все ордена и медали. Но все же это было лучше, чем сидеть с каким-нибудь придурочным колдуном, загремевшем в эти долбанные остроги за кровавые жертвоприношения безумным божкам. Уборщики имели обыкновение наведываться сюда раз в шесть дней, так что девать смердящие останки заключенных до их прихода было некуда, и все разборки между посидельцами происходили именно перед приходом санитарной группы.
За стенкой кто-то напряженно работал головой. Заговоренный камень все еще выигрывал в стойкости. Целые дни бывшего офицера проходили в медитациях, размышлениях и занятиях физкультурой. А чем еще заниматься, ни разу не выходя из железобетонной клетки?
Надо было поддерживать форму. Он чувствовал, что-то грядет. Что-то очень интересное. Течения изменились, почернели. Духи-помощники все равно не сказали бы ничего нового. Если б могли сюда войти... Тогда он бы здесь не сидел, проживая свою бессмысленную жизнь, словно зверь в клетке.
Лунный свет слегка пробивался сквозь пуленепробиваемое окошко. Только он сейчас мог принести весть. И худую, и добрую. Эх, да хотя бы прохладного ветерка на этом мертвом острове. "Надо же, - думал он, иронично усмехаясь самому себе. - Тюрьма на острове, остров в огромном озере, а ветер здесь как будто застыл. Хотя ни гор, ни холмов, преграждающих ему путь, не было и в помине. Наверно, заказчики этого чудесного заведения хотели окончательно лишить заключенных малейшего признака вольной жизни...".
- Гнев Небесный... - сказал тихий голос из темноты.
Шаман широко раскрыл глаза. Вокруг никого не было. "Очень подозрительно, - подумал он. - А не свихнулся ли ты, бравый вояка? Или храбрый шаман? Уже и голоса мерещиться стали. И ладно бы это был шепот духов, но ведь их здесь нет. Надо бы попросить у фельдшера успокаивающих пилюлек...".
- Гнев Небесный, ты меня слышишь?.. - голос прозвучал настойчивее. Этот тихий шепот казался ему знакомым. Он слышал его, точно слышал. Только очень давно. Еще когда был учеником у мелкого и ворчливого...
- Трескучая Тучка, - осенило Драхкара, - ты ли это?
Лунный свет стал ярче. Белый луч сплетался в маленький сгорбленный силуэт старого гоблина, сидевшего в своей шаманской хижине посреди гор и бескрайних снегов, и опять курил траву чернодымки. На его голове мудрого учителя красовался неизменный рогатый череп, а тонкие сухие руки держали длинный костяной посох из позвоночника демона. Праздничный шерстяной наряд говорил о том, что в племени сейчас день хвалы Цветущего Камня.
- Здравствуй, мой юный друг, - по-отечески добрым тоном сказал призрак старого гоблина.
- Да будет память твоя длиннее неба, учитель, - Драхкар скрестил руки, приветствуя его. - Как тебе удалось преодолеть эти непроницаемые стены?
- Ты еще много не знаешь о нашем тайном искусстве, мой нерадивый ученик, - гоблин с грустью осмотрел камеру. - В неприятное место занесла тебя Река Жизни. Ты все же поддался своей Ярости?