К счастью, машину она водит так плохо, что, включив зажигание, сама полностью переключается, сосредотачиваясь только на том, чтоб не попасть в аварию. В аварию ей категорически нельзя. Хотя, конечно, и на этот случай у них с Маргаритой есть детально разработанный план. Но лучше этим планом не пользоваться.
Кира любит свою галерею или почти любит. Она не любит Терри, испитую и истовую, посеревшую от веганства Терри, с ее удивительными теоретическими проблемами, с ее неукротимой ненавистью к расизму, сексизму, глютену, пищевым добавкам, корпорациям, банкам, нефтяному бизнесу, полиции, институту брака в традиционном варианте, агробизнесу, домовладельцам, скотоводам и лесорубам. При этом за человечество в целом и его светлое будущее Терри очень беспокоится. Только непонятно, за кого ей так беспокоиться, если исключить всех, кого она осуждает.
Раньше Терри работала в галерее ассистенткой, но приработок ей больше не нужен. Она добилась известности своими художественными проектами. Все ее проекты посвящены довольно избитой теме гениталий; иногда мужских, чаще женских. Терри считает себя разрушительницей норм и традиций, а свою деятельность – революционной.
Послушала бы она разговоры Кириной мамы вечером после дежурства, особенно после напряженного трудового дня в абортарии. От маминых рассказов и шуточек революционерка Терри упала бы в обморок.
«В очередном проекте, – Кира печатает стремительно, не глядя на клавиатуру и не задумываясь, – новые для художника горизонты трансцендентного/трансгендерного… создающие в пространстве некоторых аспектов актуальной проблемы формирования личности в альтернативной системе однополой семьи… визуальный дискурс… и связанных с этим практик гендерной и классовой трансгрессии в свете анализа гегемонии маскулинности…»
Ее острые ногти покрыты черным лаком, тонкие пальцы безостановочно двигаются. Дома Кира надевает резиновые перчатки уже в прихожей. И старый свитер с длинными рукавами, предохраняющий от царапин и слабых Глашкиных укусов. Поэтому руки хорошо сохранились.
«…гегемонии маскулинности как базового проявления капиталистического…» На «капиталистическом» Кира вдруг спотыкается: какое к этому прилагательному можно присобачить существительное?
Слово это напоминает совсем другую жизнь: мороз по дороге в школу, стенгазету со статьей о Кирином дедушке: «Защитник Родины». Их городок, режимный объект № 435, где, как позднее Кира поняла, разрабатывали и пробовали нечто.
Нечто, пощадившее Киру, убившее ее отца, полностью отыгравшееся на Глашке, хотя она и родилась уже в другом мире и в другом тысячелетии.
Это нечто, подарок с далекой родины, и разрабатывалось для того мира, где родилась Глашка, – проклятого капиталистического, который так ненавидит Терри, куда так стремилась Кира.
– Мы с тобой, старик, одним делом занимаемся. Ты – пиф-паф! А я – чик-чик! Коллеги, – говорила мама.
Выпив после работы, она почти переставала бояться свекра, особенно с тех пор, как у него крыша поехала и он начал прикалывать орденские планки на пижаму.
Текст следует закончить за полчаса, чтобы успеть потом все заказать по списку, составленному Маргаритой. Пеленки, хирургические маски, кислородные баллоны. Нанять уборщицу, предыдущая опять отказалась.
Нельзя задумываться, надо быстро подобрать слово. Существительных на свете много, и неважно, какое выбрать: капиталистической эксплуатации, деградации, агрессии, амбивалентности…
С капитализмом сейчас и вправду проблемы, денег не хватает.
Дуализм. Обязательно вставить «дуализм». Упомянуть критическую теорию. И «цисгендерный». Это новое слово: цисгендерный. Только что вошло в моду. А деньги взять в кредит. О выплате кредитов Кира не беспокоится, до окончательного расчета можно и не дожить.
Проект Терри состоит из каких-то ниточек, растянутых между какими-то гвоздиками по всей галерее. Вчера Терри размечала карандашом места, куда надо вколачивать гвоздики, сегодня придет Луис и их вобьет. Терри, конечно, не может забить гвозди сама. В ее проекте это обосновано сложно и философски и в контракте оговорено. Но Кира думает: просто криворукая Терри и молотка в руках никогда не держала.
Какая, к черту, может быть однополая семья, какой феминизм, если не умеешь обращаться с инструментами?
А можно ли считать их с Маргаритой неким подвидом однополой семьи? Трудно себе представить семью, которая жила бы так целенаправленно и слаженно, как они, выполняя одну общую задачу: сохранить Глашкино существование как можно дольше.