― Анна! Анна, отзовись, будь добра, иначе пожалеешь.
В дверь барабанил регент, и принцесса, погрузившаяся в воду уже по подбородок, встрепенулась, сбрасывая остатки сна.
― Все, все, Оливер, выхожу.
Она поспешно смыла душистым мылом остатки ила с ног, за пару минут вымыла волосы, встала, обтерлась полотенцем. Кинув взгляд в большое зеркало, порадовалась, что на лице и плечах нет синяков.
Закутавшись в длинный теплый халат, Анна вышла из ванной. Прихрамывая, добралась до кровати. Регент уже растер в ступке травы. В луже на полу валялось вчерашнее платье.
― Ты не должна оставаться одна следующей ночью. ― Он накладывал бурую кашицу на клочок ваты. ― Завтра же прикажу служанке спать здесь. Дай ногу, прибинтую это.
― И как мне поможет служанка? Я ведь просто сплю, она не поймет, что мне снится особый сон.
― Я не буду тебя слушать, из-за твоих споров я второй раз играю в доктора. Я твой регент, Анна. ― Оливер поднял глаза и всмотрелся в бледное лицо напротив. Анна лежала, скрытая полумраком балдахина от неверного света свечей. Только ее глаза поблескивали в ночи. Тонкая изящная ступня в его пальцах была горячей – принцесса либо еще не остыла после ванны, либо простудилась в лесу. ― Я не буду звать слуг прямо сейчас, но на еще одну ночь в одиночестве не надейся. Ляг на живот, я сделаю компресс.
― Как бы ты ни ругался, ― пробормотала Анна, укладываясь поудобнее и приспуская халат на спине, ― а лекарь из тебя первоклассный. Только больно уж нервный. Сходи к своей Фелиции, раз уж встал, пусть она тебя успокоит.
― Фелисити. ― Рука на ее спине стала жестче. ― Приличные женщины по ночам спят, а не носятся по лесам с монстрами. Завтра же утром расскажешь, что произошло. Спи.
― Приличные женщины проводят время только со своими мужьями, ― крикнула в закрывающуюся дверь Анна, растягивая губы в довольной ухмылке.
Утро началось необычайно рано – Анна поднялась на рассвете и тотчас же вызвала служанку. Та, поохав из-за необычайного беспорядка в спальне и ванной, быстро уничтожила следы ночного происшествия и принесла ранний завтрак. В срочном порядке было подобрано новое платье, у которого тонким кружевом были прикрыты и плечи, и руки. Анна покивала, задумчиво рассматривая собственные ладони, попрыгала на полностью зажившей ноге и осталась довольна утренним состоянием тела принцессы.
К моменту, когда начали просыпаться гости дворца, принцесса была во всеоружии. Она даже успела наведаться к грядкам и ужаснуться безобразием, которое учинил регент. Сам он принимать выговор решительно отказался, зато отвел в сторону служанку и приказал приготовиться спать в спальне принцессы.
― Кричит по ночам, видимо, снятся кошмары. Мне это мешает, последите.
Оливер всегда был педантично вежлив со слугами, а еще необыкновенно холоден. Вот и сейчас, услышав такое объяснение, девушка на долю секунды чуть скривилась.
― Бедная принцесса. Конечно, ваша милость.
Едва она отошла, на плечо Оливера тяжело опустилась чья-то широкая ладонь.
― Опять пугаешь слуг своим зверским выражением лица?
Наследному принцу Георгу было двадцать пять лет, он был хорош собой и легок нравом. С Оливером они познакомились еще когда он только принял управление королевством. Тогда посольство со стороны соседней Октилии было одним из немногих, которые все же прибыли засвидетельствовать свою добрую волю.
― Как там моя дорогая принцесса Мари?
Георг хорошо запомнил Мари еще в том виде, в каком она была до Анны, то есть сумасбродной капризной девчонкой, поэтому Оливер приложил все усилия, чтобы свести на нет все контакты между ним и Анной. Но теперь, по прошествии стольких лет, можно было не бояться. В конце концов, все мы меняемся, когда взрослеем.
― Идем, навестим ее, ― дружелюбно улыбнулся он. ― Она должна сейчас пить чай в своей гостиной.
Георг был исключительно приятен Оливеру, поэтому именно его он прочил в мужья Анне. В отличие от других династий, октильские короли всегда тщательно следили за притоком свежей крови, не допуская кровосмешения в правящей верхушке. В целом, именно это казалось Оливеру наибольшим плюсом от брака с Георгом именно для самой Анны. Она сможет рассчитывать как минимум на то, что ее детей не заставят со временем пожениться друг с другом. Вероятно, именно строгие законы о кровосмешении делали потомство королей более крепким и жизнеспособным, чем в других государствах. Конечно, предпочтительнее был брак с девушкой или мужчиной, если речь о правящей королеве, дворянской крови, но при соблюдении ряда условий даже король Октилии мог жениться на простолюдинке.