Поскольку на трон он претендовать не мог – в его жилах не было и капли королевской крови, науке управления королевством обучен не был. Однако самым первым и осознанным его решением было заменить прислугу и отослать придворных. Отравление короля и множество смертей, ни одна из которых не имела свидетелей, казались ему неосуществимыми без участия кого-то, кто постоянно присутствовал во дворце. Уже через пару дней был набран новый штат слуг, для придворных же ворота остались закрытыми – регент первым указом объявил траур по королевской семье.
Мари показалась ему неуправляемым подростком – еще не оформившись как личность, она получила ужасный удар, и оттого ее отрицательные черты стали еще более заметными и явными, по крайней мере, сам он оправдывал ее склочный характер, множество истерик, капризы и озлобленность. Сам Оливер обращаться с детьми не умел, зато он был молод – ему только полгода назад исполнился двадцать один год – и помнил, как иногда не хочется, чтобы тебе указывали и постоянно одергивали. Он пытался управиться с принцессой разговорами и вежливым обращением.
Успеха, не смотря на старания, не достиг, да и времени на укрощение девчонки у него оставалось мало: львиную долю суток забирало спешное обучение основам управления государством. Оливер не ленился и не верил на слово министрам, вчитывался в каждое слово, советы длились по несколько часов.
Итак, Мари, предоставленная сама себе, получила отсрочку в несколько месяцев свободного времени – подготовиться и разузнать о способах отхода. В день своей смерти отец рассказал о проклятии, что было наложено на их род. Прапрадед Мари, король Эдуард Третий, был самозванцем. Воспользовавшись силой могущественного колдуна, своего друга, он обменялся телами с настоящим королем. Тот был изгнан из столицы, однако казнен не был, это убило бы самозванца. Король и сам обладал некоторыми магическими талантами, что, впрочем, тщательно скрывалось, но даже его слабых способностей хватило, чтобы наложить проклятие на лжеца.
― Как только в твоем роду родится девочка, вы все умрете, преданные теми, кому доверяли. Она умрет последней, в день своего пятнадцатилетия, если не отдаст трон бескорыстно.
Мари решила не ждать до последнего, она вытрясла свою шкатулку с драгоценностями, наведалась и в королевские покои. Решиться было страшно, она привыкла к комфорту, привыкла приказывать, привыкла видеть восхищенные услужливые взгляды. Она была настоящей принцессой и не представляла иной жизни, поэтому Мари нужны были деньги, достаточно денег, чтобы жить. Отец оставил ей план действий, и она собиралась следовать ему неукоснительно. Он уже подготовил для нее дом с прислугой, в лучшем банке был открыт счет на предъявителя бумаг, переданных ей, на проценты от которого она могла бы жить безбедно, а после свадьбы получила возможность закрыть его. Кроме того в плане было указано имя человека, к которому можно обратиться.
―Амалия Зелли, ― вслух прочла она.
Глава 2. До совершеннолетия
Амалия была самой сильной колдуньей королевства, и ее дар, как это обычно бывает, не давал ей возможности сидеть на месте, подталкивая колесить по дорогам всю ее жизнь. Однако лето она всегда проводила в столице, в своем домике на окраине. Из родни у нее была только племянница без малого шестнадцати лет. Как колдунья достаточно сильная, она, конечно, предвидела грядущие перемены, но даже ей неведом был масштаб. Тем не менее, она начала готовить свою подопечную за пару недель до ночи, когда в ее дверь тихо постучала принцесса.
― Анна, деточка, одежду брать не нужно, только семена и травы, хорошо? И возьми свои записи и книги, но столько, чтоб можно было спрятать под плащом.
Амалию в столице любили и боялись, как и полагается относиться к колдуньям, не травницы все же, могут и проклясть. Лет ей было чуть за тридцать, рыжеватые волосы, золотые глаза, твердый взгляд, живой ум, минимум вещей с собой. Она привыкла путешествовать и не потерялась бы в изъезженном вдоль и поперек королевстве, даже если бы захотела. Анну после смерти сестры она забрала к себе, ей было тогда двенадцать лет, и девочка была бы уничтожена горем еще долго, если бы не необходимость бросить все и отправиться с тетей по дорогам страны. За время пути успеваешь увидеть столько человеческого горя, столько счастья, потерь и приобретений, успеваешь столь многому научиться, что собственное горе. Пусть и не исчезает, но отступает в тень, позволяя радоваться мелочам, видеть прекрасное в каждом дне.