― Тетушка, ― воскликнула Анна, едва Оливер плотно закрыл за ними дверь.
Она без промедления бросилась обнимать ведьму, которая звонко смеялась и выглядела такой довольной, как будто ей удалась хорошо продуманная шалость. Анна не могла наглядеться в искристые глаза, не могла надышаться полузабытым запахом этого рабочего платья – шалфей с корицей. Она сжимала то плечи, то ладони тетки, обнимала ее снова и снова.
― Ну, все, все, милая, ― устав смеяться, выдохнула полуночная гостья. Представь меня этому молодому человеку для начала, а потом поговорим.
― Тетушка, это Оливер, регент Мари и мой добрый друг.
― Можешь звать меня Амалией, мой мальчик, ― перебила племянницу ведьма. Такое обращение слегка покоробило Оливера, ведь они выглядели почти ровесниками. ― А теперь, будьте добры, расскажите, что у вас стряслось.
― Тетушка, скажи, не знаешь ли ты оборотня по имени Александр, что обитал когда-то в лесу у восточной границы? ― Анна сразу перешла к делу, решив, что именно этот вопрос первостепенный. ― Видишь ли, в это полнолуние меня трижды переносило к нему, и трижды он убивал меня. И все же один раз мы успели встретиться, пока он был еще человеком.
― Этот разговор отложим на завтра. Мне давно следовало бы тебе кое-что рассказать. Что еще?
Идея замужества была воспринята Амалией в штыки, она непреклонно, сохраняя легкую улыбку, разбила в пыль все их аргументы поспешить с помолвкой. Оливер с недоверием косился на Амалию, понимая, что по какой-то причине обсуждает дела государственной важности с женщиной, которую видит впервые. И что на него нашло?
― Анна, милая, ты разве не видишь, что в твоих грядках орудует крот? ― вдруг перевела тему Амалия. А когда на лице принцессы возникло выражение полного недоумения, она добавила: ― Кстати, гости там ужасно скучают. Иди, развлеки их. Мне нужно поговорить с Оливером.
Анна покорно кивнула, выскальзывая за дверь. С тем, что гости заскучали, она бы поспорила – все обстояло в точности так, как перед их с регентом уходом. Поэтому она сделала знак оркестру, приказывая перейти на более веселые и подвижные танцы, включающие в себя не только обмен партнерами и усложненную версию хоровода. Танцующие с удовольствием и некоторым облегчением разбились на пары, выбрав партнеров, с которыми хотели провести следующие четверть часа. Сама Анна, совершенно не удивившись, приняла руку подоспевшего Георга.
― Надеюсь, ты не в обиде.
― Нет, Георг, все мы совершаем глупости, ― она тепло улыбнулась. ― Кто-то реже, кто-то чаще. Кто-то – постоянно. Хотя, признаюсь, ты меня разочаровал.
― Чем же? ― Георг белозубо улыбался. Все такой же обворожительный. Анна едва сдерживалась, чтобы не смотреть на его губы. У фонтана она, может, и думала о другом мужчине, но не сейчас. Сейчас она остро чувствовала его руку на своей спине, обжигающую даже сквозь платье, тепло его тела, запах кардамона. Большим пальцем он ласково поглаживал тыльную сторону ее левой руки, пока ноги вели ее по паркету в давно заученном танце. ― Разве что тем, что действовал неожиданно. Едва ли своими словами. ― Он притянул Анну чуть ближе. ― Мари, ни одна женщина не разочаровывалась, когда ей говорили, что она нравится.
Эти слова он выдохнул, наклонившись прямо к ее уху, Анну окатило волной трепета, по телу пробежали мурашки. Георг не мог не заметить этого, но не улыбнулся, серьезно глядя на нее потемневшими глазами.
― Знаешь, что было бы, если бы не пришел твой регент, ― продолжал шептать он. ― Ты бы попыталась оттолкнуть меня, но я бы не позволил. И ты сдалась бы быстрее, чем думаешь. Ты бы позволила мне целовать тебя. Ты бы целовала меня в ответ. Я бы смог прикоснуться к твоей шее, провести языком до ключиц, я бы смог даже опуститься немного ниже. И ты бы не стала сопротивляться. А знаешь почему? Потому что тебе бы нравилось.
Он говорил, и Анна, чувствуя, что заливается румянцем, не могла заставить его остановиться. Она не в силах была открыть рот, чтобы приказать ему замолчать. Она хотела слушать дальше, дрожа от картин, предстающих перед ее прикрытыми глазами. Крепче сжав его руку, она с трудом разлепила губы, чтобы остановить его, но смогла только вдохнуть. Георг продолжал, Анна, чувствуя, как ей становится все жарче под его взглядом и горячими словами, вдруг хихикнула.
«Да что же это. Второй вечер подряд бал оборачивается непонятно чем, ― подумала она. ― Хорошо, что Оливер молчал. Вот если бы он сказал что-то подобное, все бы кончилось плохо».