Глава 16. Ранний завтрак
Анна стояла на балконе, всматриваясь в медленно светлеющее небо. Капли Делии отчего-то не подействовали этой ночью, и она проснулась вся в песке и с ужасной болью в сломанной Александром шее. В этом сне перекинуться парой слов с родственником не удалось – уж слишком быстро все произошло, слишком безоблачным было небо. Луна мертвенным светом ослепляла ее, пока жизнь меркла в глазах. И теперь Анна получила возможность встретить рассвет, хотя красивого в этом зрелище поздней осенью было мало.
Мраморные перила все никак не хотели нагреться под узкой ладонью, и Анне после душного тепла покоев казалась благодатью их прохлада. Последние события научили искать мимолетные удовольствия во всем, что окружает, а предчувствие скорой смерти делало ощущения более острыми. Отчего-то принцесса не верила, что переживет обряд, который замыслил Георг, но не хотела расстраивать пессимизмом Оливера или тетушку. Им страшнее, куда страшнее, ведь для нее все просто закончится, а им придется жить дальше с утратой. Тетушка утешится, она столько раз теряла близких, а вот регенту будет намного сложнее.
Анна жадно глотала прохладный утренний воздух, зябко поводя плечами под тонкой шалью, и ветер трепал ее распущенные волосы, не оставлял в покое свободный подол платья. Принцессе хотелось, чтобы все скорее разрешилось, чтобы все закончилось сегодня, сейчас, ведь каждый день делает ее ближе с Оливером, наполняет раньше не свойственной ей жаждой жизни. Ей теперь казалось жизненно необходимым отправиться с придворными на охоту, устроить бал и танцевать до полуночи, не сдержаться и подшутить над серьезном министром финансов. Выйти замуж за регента, в конце концов.
Последний, надо сказать, противился изо всех сил.
― Королевская свадьба так быстро не устраивается. Мы не поженимся до ритуала.
― Поженимся, ты должен быть королем в любом случае, ― настаивала Анна. ― Без меня у королевства должен быть шанс.
― Без тебя мне неинтересно королевство.
Оба упрямились, до консенсуса было далеко, а до зимы всего ничего. Теперь, когда регента не было рядом, Анна могла проиграть в мыслях уже следующий спор, как всегда любила делать. И даже в мыслях не всегда ей удавалось одержать победу, что уж говорить о реальности со строгим, серьезным взглядом темных глаз, с неуловимой надменностью черт родовитого аристократа, с насмешливой улыбкой мужчины, который привык повелевать.
― Сотру твою улыбочку, Оливер, ― прошептала вдруг Анна в стылую хмарь раннего утра, ― даже если придется для этого умереть.
Она была далека от способности, присущей некоторым сильным натурам – шутить над тем, что причиняет боль, но не в этой ситуации. Ей доставляло почти физическое удовольствие думать о том, как нож вонзится в ее плоть, как кровь будет покидать ее тело, как будет клонить в сон. Может, это появление в ее жизни Александра так повлияло, но ее не пугала боль. В один из разговоров, он обронил фразу, которая засела в голове Анны.
― Милая моя, ― бормотал тогда запыхавшийся после очередной погони мертвый оборотень, ― в мыслях о смерти можно пропустить всю жизнь.
Как убийца с большим опытом, он, разумеется, знал, о чем говорил.
Кольцо с чужой кровью палец не сжимало, не обжигало чарами, вообще не доставляло дискомфорта, в целом у принцессы не было никаких странных ощущений, которые говорили бы о скорой смерти от древнего ритуала. Она так же, как и всегда, ела сдобные булочки по утрам, с наслаждением пила обжигающий кофе и всегда запивала сок водой. Разве что дышала она теперь будто бы немного глубже, чем раньше, воздух словно становился слаще день ото дня.
Ослепительно белый диск выкатывался из-за горизонта, покрытого наростами городских улиц. Солнце вступало в свои права, освещало неясным сиянием блеклый осенний день. Анна, бросив на него слегка разочарованный взгляд, развернулась и вошла в тепло гостиной. Все еще спали, только слуги бодро сновали туда-обратно по коридорам, склоняясь в почтительных поклонах перед принцессой, неожиданно вышедшей из покоев на раннюю прогулку по дворцу. Осенью она обычно отсыпалась, это летом и весной вставала вместе с солнышком, спешила сначала на свои грядки к травам, шептала им заветные слова.
Анна как раз сворачивала к кухне, уже представляя, как перепугаются от ее визита повара, когда столкнулась с Георгом. Он округлил глаза, замер, уставившись на принцессу. Она же стояла, чуть приподняв одну бровь.