― Что? ― Оливер опешил, с недоверием всматриваясь в ее лицо. ― Я не был у нее уже несколько недель, даже не представляю, что с ней и где она.
Неподдельная боль на нежном, тонком лице Анны заставила его колени вдруг стать ватными. Под ложечкой засосало, и Оливер сам на себя обозлился за такую детскую реакцию на ложные обвинения. Он нахмурился, но тут же взял себя в руки и предложил Анне руку.
― Извини, Оливер, я уже приглашена на следующий танец.
И он так и остался глупо стоять с протянутой рукой, когда принцесса соскользнула с возвышения и поспешила к уже дожидавшемуся чуть в стороне кавалеру. Ладонь непроизвольно сжалась в кулак, и регент вновь отступил за спинку трона. Сам виноват, заставлять принцессу унижаться, просить его о браке, порождать в ней недоверие, не разорвав окончательно отношения с постоянной любовницей, было недальновидно. Но все же что он мог поделать, если все уже сложилось так. А этого унижения перед всем двором он так просто ей не простит.
Чуть развернувшись, он увидел подпирающую стенку Амалию и решил, что скучать в одиночестве вовсе не обязан.
― Даже не надеялась, что вы с принцессой когда-то отойдете друг от друга хоть на минуту, ― хихикнула ведьма, с удовольствием принимая приглашение на танец. ― Загрустил, Оливер?
― Нет, небольшое недопонимание, не более, ― он непринужденно улыбнулся, не отвлекаясь от собственных мыслей.
― Это ты так называешь бунт принцессы? Я много думала о вас с ней, милый друг, ― проронила она задумчиво. ― Ты сделал из нее идеальную принцессу, перспективную королеву, но только зачем? Дашь ли ты ей столько свободы, сколько она захочет?
― До сих пор даю.
― И как скоро тебе это надоест? ― ведьма проницательно заглянула ему в глаза, в который раз поразившись его чуть вызывающей красоте. ― Как скоро ты устанешь от ее общества?
― Чего ты добиваешься, ведьма? ― холодно уточнил регент, сильнее сжав в ладони ее пальцы. ― Заронить в мою душу зерно сомнения у тебя не выйдет. Мы не устали за четыре года, с чего сейчас должно что-то перемениться?
― Никаких сомнений, мальчик, ― улыбнулась Амалия, ― просто решила уточнить интересующие меня детали.
― Тебя не устраивают наши отношения, это видно невооруженным глазом. Но стоит напомнить, что именно из-за тебя, госпожа ведьма, они получили такой оборот. ― Оливер на один вздох прикрыл глаза, унимая злость. ― Ты помешала нам самим сделать выбор, не дала разобраться в себе. А теперь пытаешься еще как-то повлиять. Скажу честно, Амалия, я очень хорошо к тебе отношусь, я благодарен за то, что ты подарила мне возможность узнать Анну. Но если я услышу, что ты пытаешься повлиять на нее так, как сейчас пыталась на меня, ноги твоей в этом дворце больше не будет.
Ведьма едва сдержала улыбку.
― А теперь иди и займись тем, чего от тебя ожидает принцесса, раз уж действительно хочешь помочь.
Оливер был взвинчен и не захотел принудить себя соблюсти приличия, как делал всегда. Вместо того чтобы вернуться к трону, он решительным шагом вышел из танцевальной залы. Внимательные глаза принцессы проводили его пристальным взглядом.
― Благодарю вас за танец, граф, ― она чуть склонила голову, ― мне нужно отлучиться.
Не слушая заверений в любви, благодарности, восхищении Анна поспешила вслед за регентом, напрочь позабыв о мелких обидах и неприятностях, которые разобщили их на короткое время.
Регента она нашла в его собственных покоях. Даже охрану у дверей он отпустил, и коридор был совершенно пуст, поэтому Анна позволила себе бегом добежать до знакомой двери.
― Ты тяготишься мной?
Оливер стоял лицом к окну, и его силуэт был отчетливо обрисован светлыми красками пасмурного дня. Анна обошла его и стала к нему лицом, запрокинув голову.
― Я не могу провести и дня, не зная, где ты. ― Она слабо улыбнулась, не заметив ответа в привычных чертах. ― С чего такие мысли?
― Поговорил с твоей теткой.
― И что она сказала?
― Ужасную неправду. ― Оливер посмотрел на нее с такой тоской, что у Анны защемило сердце. ― Обещай сказать мне, если что-то изменится, хорошо? ― Он притянул ее к себе и, аккуратно выпутав из прически корону, зарылся лицом в волосы.