От мыслей о том, как теперь воспринимаются его поздние визиты в ее покои, у Анны зудели кончики пальцев, а в животе что-то сжималось. Ей оставалось так мало времени до декабря.
Анна показательно зевнула в кулачок. Девушки спешно допили чай и ретировались. Милана задержалась.
― Ваше высочество, могу я поговорить с вами?
― Безусловно. Разговор пойдет о Георге? ― Анна улыбнулась одним уголком рта.
― Что? ― Милана отступила на шаг. ― Почему вы так решили?
― Мои окна выходят прямо в дворцовый сад. Будь осторожна, Милана. Он принц, а ты лишь фрейлина.
Взгляд принцессы стал до того холодным, что Милана присела в реверансе и поспешила покинуть покои. Анна замерла, считая секунды. Чтобы неторопливым шагом покинуть коридор, нужно тридцать пять секунд. Еще минута потребуется уже ей самой, чтобы отдать указания горничной и отослать охрану на пост за углом. Еще две минуты, чтобы остаться в одиночестве.
Анна поспешным движением поправила идеальную прическу, смахнула с платья пару невидимых пылинок и решительным шагом направилась к двери. Ей нужно к Оливеру, ей срочно нужно к нему. Зачем только звала этих глупых фрейлин, надо было сразу со всеми попрощаться.
Едва она протянула руку к двери, как та распахнулась, едва не ударив ее в лоб.
― Наконец-то эти девицы ушли, ― выдохнул Оливер. У Анны сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. ― У меня к тебе пара вопросов. Во-первых, ― он закрыл за собой дверь и потеснил ее к дивану, ― как ты могла поставить свою подпись, не посоветовавшись со мной? Проект хороший, но ты все еще принцесса, ты все еще не обладаешь правом решающего голоса.
Повернувшись к ней спиной, он раскладывал какие-то бумаги на столе. Анна чувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел, а корсет сдавливает грудь. Ей вдруг вспомнился совсем другой вечер на этом самом диване, и она, облизав губы, запустила руку в волосы. Оливер тем временем спокойно сел рядом и ткнул пальцем в документ. Ее подпись выглядела жалкой и кривоватой рядом с росчерками министров, но принцессу это не волновало. Она пошевелила пальцами, и из прически посыпались шпильки. Волосы тяжелой волной упали на спину. Оливер даже не обратил внимания, он зачитывал особенно возмутивший его абзац.
― Неужели тебя не насторожила такая обтекаемая формулировка? Должно быть четко и по пунктам прописано, на какие проекты выделяется... ― Подняв взгляд, Оливер осекся. ― Тебе плохо?
Вместо ответа, Анна столкнула лежавшие между ними бумаги, забралась на диван с ногами и решительно поползла к регенту. Он слегка напрягся.
― Ты чего?
Резким движением, Анна повалила его на спину, отчаянно целуя. Дышать было тяжело, сердце колотилось, как безумное. Пальцы лихорадочно нащупывали острые перламутровые пуговицы на его тонкой рубашке. Все, о чем она могла думать, это как бы оказаться к нему еще ближе, касаться его, целовать его.
С огромным трудом Оливеру удалось отстранить ее от себя на несколько сантиметров.
― Только не говори, ― задыхаясь, просипел он, ― что тебя опять опоили.
― Просто я очень сильно хочу за тебя замуж, Оливер, ― прошептала Анна, заглядывая в его темные глаза, любуясь золотистой кожей, черными короткими волосами, такими встрепанными сейчас.
― Может, сначала немного поговорим о делах? ― регент ослабил хватку, чувствуя, как она расслабилась. Теперь они полулежали на диване, и он с легкостью высвободил одну руку. Упорно продвигаясь к цели, раскопал в куче кружев и нижних юбок ее ногу в тонком чулке, скользнул от колена вверх, наблюдая, как Анна сначала расширила, а потом прикрыла глаза. ― Что там насчет последнего проекта?
Делия пригласила Амалию в гости еще вчера, и они вот уже сутки сидели над книгами, перебирая те крупицы информации, что уже удалось раздобыть.
― Видишь ли, Делия, ― в который раз пускалась объяснять Амалия, ― она однозначно переступит грань, но ее возвращения я не вижу. Самое странное, что не вижу и смерти. ― Кожа на ее лице побледнела, под глазами залегли темные круги. Александр, пришедший с ней и обретший право голоса в удивительном доме госпожи Райли, замахал руками, привлекая внимание. ― Дай ему сил говорить, Дели.