Анна осталась одна.
Амалия спешила туда, куда звало её сердце. Сердце, разрывающееся от боли и радости. Радости от единения с тем единственным, что делало её собой, от скорой встречи с местом, что на сей раз её ждало, от самого пути. Она чувствовала, что находится на своём месте. Дорога будет стелиться под её ногами, а потом неожиданно вильнет, уходя с тракта, заведёт её в дебри леса или в самое сердце полей, дорога, которую видит только она, которая существует только для неё, для истинной Идущей. Но от того, что сделала Анна, боль затопляла её душу. Единственное родное создание отказалось от неё.
– А теперь я отрекаюсь от тебя, Анна, – прошептала ведьма. – Я отрекаюсь за предательство того, кто тебе верен. Отрекаюсь за подлость тому, кому ты стала дочерью. Отрекаюсь за твой эгоизм. Отрекаюсь за твоё малодушие.
И ветер, подхватил её слова, понёс их туда, назад, к королевскому дворцу, который совсем скоро исчезнет за горизонтом.
Ведьма дышала полной грудью, наконец-то свободная от условностей дворца, которые терпела только ради Анны. Она и сама была недальновидна, как можно обвинять в этом племянницу. Женщина с сотнями прожитых жизней. Она просто хотела быть рядом с Анной, помочь ей стать той, кем она должна быть – великодушной и справедливой королевой. Сильной и милостивой.
Но тогда, бросившись следом за регентом, она уже не сомневалась, что ничего не выйдет. Оливер смотрел на неё безумным взглядом.
– Я не могу так, Амалия, я не могу, – бормотал он. – Мне нужно оказаться далеко от неё, от всего этого. Мне надо разобраться в себе, прежде чем разбираться в том, что произошло. Что она сделала.
Ведьма с тоской смотрела на регента. Его красивое лицо сейчас было искажено противоречивыми эмоциями, которые он всеми силами пытался удержать в узде, и это было прекрасно. Амалия любовалась им, её сердце наполнялось теплом и любовью, которых не знало раньше. Не сдерживаясь, она подошла и обняла мужчину. Теперь мужчину, не мальчика. После того, как он был сломлен, разбит, раздавлен, после того, как потерял все, а потом обрёл, но готов был отказаться, он определённо больше не был мальчиком. И теперь, чуть отстранившись, она коснулась его горячей щеки, делясь своей любовью, теплом, уверенностью, вливая капельку своих сил и оглушающей нежности. Капельку себя самой.
– Мы с тобой обязательно встретимся, – тихо сказала она, всматриваясь в его чёрные глаза. – В этой жизни или в следующей. И я буду рада.
Уже покидая покои, она заметила на каминной полке прямоугольник конверта со знакомым почерком и, не успев задуматься о том, что делает, незаметно спрятала в рукаве.
Всё же она ведьма, а значит, привыкла прислушиваться к своим порывам.
Главный порыв её, наконец, был удовлетворен. Она шла и чувствовала, как тело поёт, поёт от напряжения восстанавливающихся связей с природой, с её истинной богиней. Теперь Амалия с точностью могла сказать, что будет дальше, что ждёт Анну. Туман Грани больше не скрывал период тягот и сожалений. Девчонка ещё пожалеет о том, как поступила, но будет поздно.
“А ведь я могла бы попытаться спасти принца, распутать нити ритуала, – подумала вдруг Амалия. Но быстро отмахнулась от своеобразных угрызений совести. – В конце концов, нужно уметь отвечать за свои поступки".
Впереди её ждало восхитительное единение с Дорогой, а значит, ничто не испортит ей пути.
Оливер, обнаружив любовницу собирающей вещи, скорее обрадовался, чем удивился. Фелисити же радости не почувствовала, зато поспешила расплыться в самой сладкой улыбочке, на которую была способна.
– Любимый, – медовым голосом пропела она, – а почему ты с вещами? Что-то случилось? Ты едешь в путешествие?
– Лучше, – сообщил регент самоотверженно. У него до сих пор желудок был будто железом набит от ощущения мёртвого тела в руках. – Я возвращаюсь в свое графство. Наконец-то мы сможем быть вместе постоянно. А ты как узнала, что нужно вещи собирать?
Фелисити едва зубами не скрипнула, стараясь удержать улыбку. Но все же справилась, хотя и плохо понимала, откуда в ней такое владение собой. Оливеру понадобилась тихая гавань, причём в наименее подходящий для этого момент. Что конкретно произошло такого, что каменный мужчина с железным костяком решил сбежать, девица не задумалась, полностью поглощенная размышлениями о том, стоит ли все же остаться в столице. Ей никакие гавани нужны не были, как и отдых. Ей нужно было действовать, и действовать быстро. Быстро найти нового покровителя, например.