Милана лежала на спине, зажмурившись и вслушиваясь в собственные ощущения. Тело сладко ныло, а в самом сердце будто поселился солнечный зайчик. Ей было слегка стыдно. И как она могла не сдержать чувств и отдаться Георгу, да еще в его собственных покоях?
Все произошло неожиданно.
Спустя неделю после коронации прибыли делегации от торговых партнеров королевства. Мари устроила бал для близких знакомых - она в политике избегала слова "друзья", и за это благоразумие ее никто не винил. Торжество было не в пример скромнее, чем пышное празднование ее совершеннолетия, ведь и гостей собралось меньше в разы, но вино лилось рекой, а музыка гремела двое суток напролет.
Милана сама спровоцировала Георга, это она признавала. Отвечала на заигрывания одного из послов с излишней охотой, а потом танцевала с ним несколько раз подряд. Они как раз вышли на балкон, наслаждаясь холодом зимней ночи, когда Георг, злой, как демон, выскочил вслед за ними.
- Виконт, прошу прощения, - тем не менее крайне вежливо выдал он, - вы не позволите нам с вашей прекрасной спутницей перекинуться парой слов?
Виконт нехотя скривился, но отказать принцу не смог. Едва дверь за ним закрылась, Георг одним слитным движением переместился к Милане вплотную. На ее открытые плечи мягко опустился богато украшенный камзол. Она замерла, вслушиваясь в истерический стук собственного сердца. От нагретой чужим телом одежды пахло дорогим мылом и тонким мужским парфюмом.
У Миланы на грани физической боли заныло сердце. Неужели ее чаяния не напрасны, неужели не зря она так тщательно следила за собой, с таким вниманием подходила к выбору наряда?
А может, дело не только в том, как она выглядит?
Она думала, все будет как в дамских романах: он обхватит ладонями ее лицо, заставляя чуть запрокинуть голову, и нежно коснется ее губ, так томительно превращая поцелуй-просьбу в страстное требование, что она забудет, как нужно дышать.
Но все было иначе, оттого куда более остро.
Георг одной рукой притянул ее к себе за талию, да так резко, что из легких вышибло весь воздух, а когда она чуть удивленно подняла взгляд, так крепко прижался к ее губам, что желания противиться даже не возникло. Он целовал ее не нежно и не страстно, это был поцелуй-клеймо мужчины, уверенного в своем превосходстве. И Милана сдалась без боя, признавая его право на все на свете, на все, чего он только пожелает.
И даже позже, когда он уверенными, заученными движениями расшнуровывал ее платья, когда, оставив ее в одном корсете и панталонах, еще полностью одетый, жалящими поцелуями покрывал ее шею и грудь, совершенно не думая о том, как будет завтра выглядеть нежная белая кожа, она только уверилась в правильности принятого решения.
И вот она лежит в полутьме зимнего утра. И боится открыть глаза, чтоб не спугнуть это ощущение счастья.
- Я вижу, что ты не спишь.
Матрас просел под весом Георга. Милана все же приоткрыла один глаз. Он был уже одет, и первым делом склонился к ее лицу, покрывая его легкими поцелуями.
- Завтрак уже принесли, я буду ждать в гостиной. Можешь надеть мой халат, посторонних не будет, а с платьем я помогу позже.
Георг тихо вышел, а Милана только накрылась одеялом с головой, сама не веря своему счастью.
Георг разливал по кружкам кофе. Служанку он сразу же выгнал - не хватало только, чтобы во дворце пошли слухи о статс-даме королевы. Столь высокопоставленные женщины имеют право на связи до брака, общество не осудит, но не хотелось бы ему, чтоб кто-то хоть одно плохое слово сказал о его обожаемой Милане.
О, да. В этой суете он и сам не понял, когда успел влюбиться. Просто вдруг проснулся однажды утром и осознал, что не представляет себе дня без Миланы. не то чтобы ни единого дня, нет, вот этого самого, который настал. Ему просто жизненно необходимо увидеть ее, узнать, чем занята, что думает, какое на ней платье и почему не улыбается. Жизненно.
Но теперь он любил ее такой, какая она есть, теперь он не воспринимал ее как будущую послушную куклу в теле королевы.
До солнцестояния оставались считанные дни. Фелисити испарилась из столицы со всеми вещами. Не надо быть гением, чтоб понять, что она увязалась вслед за Оливером. Глупая, он совершенно потерян, пропал в своей любви к королеве. Зато ему, Георгу, теперь не к кому обратиться за советом и помощью. Даже безумная подруга-ведьма королевы куда-то пропала. Неужели тоже к графу в гости?
И что ему нужнее: копи или любовь?
Если еще вчера он мог ответить однозначно, то этим утром, сквозь сон притянув к себе Милану, разрушил собственную уверенность.