Как увидели звери лесные, что Сереброзубая Пампалче спаслась, обрадовались, пустились в пляс. Запели в зеленых ветвях голосистые птицы, а на высокой горе весело запела Пампалче:
ОГОНЬ И ЧЕЛОВЕК
Один мужик облюбовал себе в лесу место под ржаное поле. Хорошее место — на холме, на южном склоне.
Стал мужик сводить лес, валить деревья, расчищать поляну.
С рассвета дотемна раздавался по лесу стук его топора: тюк да тюк, тюк да тюк.
Сначала он срубил деревья, потом принялся корчевать пни.
А когда подошло время сеять рожь, оглянулся мужик вокруг и видит: сил положил много — места расчистил мало. С такого поля не прокормишься. Да еще бревна и пни надо с поля прочь убрать. Тоже работа нелегкая.
Сидит мужик под елкой и горюет.
Вдруг видит он: по лесу среди черных лип и белых берез, среди желтых сосен и зеленых веток идет кто-то. Вроде бы и человек, да чудной какой-то. Быстро идет, словно ветром его несет. Кафтан на нем алый, широкий, длинные полы развеваются, белую подкладку кажут.
Приблизился он к мужику, остановился и говорит:
— Удачи тебе, мужик, в твоем деле. А что ты делаешь?
— Лес под поле свожу. Трудился, трудился не покладая рук — расчистил лишь малое место. С такого поля не прокормишься. Да еще надо бревна и пни с поля убрать, тоже работа нелегкая.
— Хочешь, я тебе помогу?
— Помоги, приятель. Вдвоем больше сделаем.
— Я один управлюсь, а ты отойди в сторону.
Мужик отошел в сторону, а тот распахнул свой алый кафтан, взмахнул широкими рукавами на белой подкладке, взмахнул алыми полами.
Стали рукава белым дымом, а полы алым пламенем.
И тотчас же наваленный на поле сушняк задымился, полетели искры, забушевало пламя, охватило и пни и бревна.
Мужик испугался.
«Высок его дым, остер красный язык, этак он и меня съест, — подумал мужик. — Бежать надо».
Кинулся мужик прочь, да споткнулся о ведро с водой. Ведро опрокинулось, вода разлилась, пламя потухло.
Обернулся мужик, видит: вместо бревен и пней одна серая зола, а на поляне стоит тот, в алом кафтане, в своем прежнем обличье и похваляется:
— Видал, как я с бревнами и пнями управился?
— Видал, — отвечает мужик. — Спасибо тебе. Да кто же ты такой будешь?
— Я — огонь. И тебе спасибо, мужик, за угощенье: ведь для меня нет ничего лучше смолистой сосны и белой березы. Теперь ты приходи ко мне в гости. Угощу я тебя тем, чего ты никогда не едал: печеным да вареным.
Полетел огонь дальше, а мужик распахал поле и посеял рожь.
Хороша уродилась рожь. Осенью убрал ее мужик, смолотил, сложил в клеть.
«Теперь можно и в гости сходить», — решил мужик.
Пришел он к огню:
— Здравствуй, друг огонь.
— Здравствуй, друг мужик. Садись за стол.
Уселся мужик, а огонь выставил перед ним горячих блинов жареных да румяных пирогов печеных.
Очень понравились мужику блины и пироги. Правду говорят: жареный, да еще с маслом и лапоть съешь.
Наелся мужик, завел беседу.
— Что-то ты, друг огонь, вроде отощал, вроде поменьше ростом стал.
— Как тут не отощаешь, когда в доме ни обеда, ни ужина: ни смолистых плах сосновых, ни белых поленьев березовых, ни даже щепы осиновой, — вздохнул огонь. — Ежели я сегодня не подкреплюсь, то завтра мне придет конец.
— Зачем же тебе, друг, конца ждать? Пойдем ко мне, уж я найду, чем тебя попотчевать.
Пришли они к мужику. Наколол мужик сухих березовых дров для друга.
Набросился огонь на поленья, вмиг спалил. От поленьев осталась маленькая кучка пепла, зато огонь сразу раздобрел, повеселел, алым румянцем заиграл и помирать раздумал.
— Давай, мужик, вместе жить, — говорит он, — ты меня будешь кормить, а я на тебя работать.
— Давай, — согласился мужик.
Поставил мужик посреди своей деревянной избы каменные палаты — печку, и поселился огонь в печке.
Так подружился человек с огнем. Огонь жарит блины, печет пироги, щи да кашу варит, в холодную пору согревает, а человек заботится, чтобы всегда в доме были дрова.
УЧЕНЫЙ МЕДВЕДЬ
Жил один царь, и была у него дочь-невеста.
Стали к ней свататься соседние царевичи да королевичи и, как полагается по обычаю, требовать в приданое полцарства.