Семен Владимирович крепко ругнулся. И тоже нашел, что мне нечего там делать:
— Уезжай оттуда!..».
21 июля Высоцкий почти весь день безвылазно провел дома. Вечером отправился в театр, где должен был играть в «Преступлении и наказании», но на сцену не вышел — уговорил Любимова его заменить. Очевидцы расказывают, что в тот день только и твердил, что скоро умрет. Все хотел вернуть людям, у которых что-то брал, долги. Из театра он заехал к Ивану Бортнику. Тот вспоминает:
«Володя зашел в шикарном вельветовом костюме с ключами от «мерседеса». Увидел у меня бутылку водки «Зверобой» и сразу: «Давай, наливай!». Я говорю тихо жене Тане: «Спрячь ключ от машины». Выпили, он захорошел. «Поехали, — говорит, — ко мне продолжать! Возьмем у Нисанова спирту». Потом спохватился: «Где ключи-то от машины?». Я говорю: «Спрятали, лучше возьмем такси». Отправились к его девушке Оксане на Грузинскую. Там Володя достал спирт, выпили, говорили допоздна.
Утром он меня будит: «Ванятка, надо похмелиться». Я сбегал в магазин, принес две бутылки «Столичной» по 0,75. Оксана устроила скандал и одну разбила в раковине на кухне. Но мы все-таки похмелились из оставшейся бутылки. Я попрощался с Володей, взял такси, уехал домой, отключил телефон и лег спать, потому что через день у меня был важный спектакль — «Десять дней, которые потрясли мир». Как потом рассказала Таня, вечером Володя пришел совершенно трезвый, взял у нее ключи от машины и уехал. Меня будить не стал…».
В тот день Высоцкий заехал в московский ОВИР, чтобы получить загранпаспорт. Однако удалось ему это далеко не сразу. Почему? Дело в том, что за некоторое время до этого в ОВИРе произошла смена руководства: вместо доброго приятеля Высоцкого Сергея Фадеева в кресло начальника сел другой человек — генерал МВД. Сделано это было не случайно. Таким способом КГБ убрал из ОВИРа человека Высоцкого, чтобы отсечь последнему возможность выезда за границу. В тот день артисту было заявлено, что получить документы быстро не удасться — надо заново их переоформлять, поскольку в последний раз Высоцкий это делал год назад, а на дворе уже 80-й. Видимо, разработчики этой акции надеялись на то, что бард не станет вдаваться в детали и сделает так, как ему скажут. Но Высоцкий поломал этот план.
Он вспомнил, что оформлял разрешение на год в июле 1979 года, а сейчас на календаре июль 80-го и до его конца есть еще несколько дней — больше недели. «Так что в июле я еще могу выехать», — сказал Высоцкий. Работник ОВИРа стушевался и стал ссылаться на нового начальника: дескать, решать ему. А когда наш герой попросил его связать с ним, ему ответили отказом. Тогда именитый гость ответил, что сам разыщет телефон начальника ОВИРа. И уехал домой.
Эта история немедленно была доведена до начальника ОВИРа, который в свою очередь доложил о ней «наверх». И там, видимо, была дана команда: документы Высоцкому оформить. Там поняли, что его ни в коем случае нельзя вспугнуть, а оформление документов усыпит его бдительность. Так, собственно, и произойдет.
Вечером 22-го Высоцкий позвонил жене в Париж и сообщил дату своего приезда. Вспоминает М. Влади:
«Вечером двадцать второго июля — наш последний разговор: «Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня?».
— Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду.
— Спасибо, любимая моя.
Как часто я слышала эти слова раньше… Как долго ты не повторял их мне… Я верю. Я чувствую твою искренность…».
И вновь отметим: если сказанное Влади правда, то в поступках Высоцкого не было никакой логики — несколько дней назад он ездил с Оксаной покупать обручальные кольца, а теперь звонит жене, говорит, что любит ее и просит его принять. Между тем, по словам Оксаны, Высоцкий в те дни заявил ей, что хочет порвать с женой и даже написал ей прощальные стихи. Он передал их Оксане вместе с адресом же, чтобы та отослала их в Париж. Но она этого не сделала — оставила открытку на телевизоре в квартире Высоцкого. Те стихи теперь известны всем:
Лед надо мною — надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека — сорок с лишним.
Я жив, двенадцать лет тобой храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.
Утром 23 июля Высоцкому позвонили из ОВИРа и коротко сообщили: «Владимир Семенович, зайдите за паспортом». Тот так и сделал. После чего заехал в авиакассу и приобрел билет до Парижа на 29 июля. Еще он заехал в аптеку, где у него работали знакомые, и выпросил у них несколько ампул «лекарства» — табу, наложенное Федотовым, он все-таки нарушал. Хотя той же Влади врал, что он с наркотиками покончил.