Кеннеди
Уйдите! Это он, племянник!
Те же. Мортимер входит,опасливо озираясь.
Мортимер
(кормилице)
Оставьте нас! Постойте у дверей!
Поговорить мне дайте с королевой.
Мария
(настойчиво)
Мортимер
Не бойтесь, королева! Вот, прочтите.
(Подает ей записку.)
Мария
(при виде записки отступает, пораженная)
Мортимер
(кормилице)
Не медлите, прошу вас!
Не дайте дяде нас застать врасплох.
Мария
(кормилице, которая все еще колеблется и вопросительно смотрит на королеву)
Кормилица уходит в недоумении.
Мортимер. Мария.
Мария
О, боже!
Из Франции! От дяди-кардинала!
[10]
(Читает.)
«Доверьтесь сэру Мортимеру, — нет
В Британии у вас вернее друга».
(Смотрит в изумлении на Мортимера.)
Возможно ли? Иль это только сон?
Друг — вот он, рядом!.. А ведь я считала
Себя совсем покинутой. И кто же
Мой верный друг? Тюремщика племянник,
В котором злейшего врага…
Мортимер
(бросаясь к ее ногам)
Простите
Мне эту ненавистную личину.
С какою мукой я ее носил!
Но лишь под ней я мог проникнуть к вам,
Подать вам помощь, принести спасенье.
Мария
Сэр, встаньте! Вы меня ошеломили.
Не в силах я так быстро перейти
От полного отчаянья к надежде.
Поверить мне в спасенье помогите!
Мортимер
(встает)
Часы бегут. Сейчас придет мой дядя,
И с ним тот ненавистный человек.
Узнайте ж раньше, чем они на вас
Дурную весть обрушат, — в чем спасенье.
Мария
Спасенья несть мне, аще не от бога.
Мортимер
Мария
Мортимер
Мне двадцать лет минуло, королева.
Я был воспитан в ненависти к папству
И к скудости обрядов приучен,
Как вдруг меня с неодолимой силой
В чужие страны повлекла мечта.
Оставив пуританские молельни
И родину, я быстро пересек
Пределы Франции, стремясь увидеть
Италии благословенный край.
То было перед праздником святым;
Дороги богомольцами кишели,
Кресты в венках стояли, и, казалось,
Весь род людской пустился в светлый путь
К незримым кущам рая. И меня
Поток толпы, одушевленный верой,
Увлек с собой к желанным стогнам Рима.
Что сталось, государыня, со мной,
Когда колонны арок триумфальных
В тумане вздыбились и Колизей
Раскинулся величественным кругом,
Чудесный мир меня заполонил!
Ведь я не знал волшебных чар искусства, —
Возрос я в лоне церкви, не терпевшей
Всего, что наши взоры услаждает,
Бесплотное лишь слово почитавшей.
Как сердце вздрогнуло, едва вступил
Я в сумрак храма, где с небес струились
Святые песнопения и мир
Видений жил вдоль стен и над престолом…
Здесь двигалось воочию пред взором
Молящихся величье неземное.
Сподобился и я увидеть «Весть
Благую» и «Обре́занье господне»,
«Преображение пречистой девы»
И «Троицу, сошедшую с небес».
Тут папа ниспослал благословенье
На распростертый перед ним народ.
Что́ золото, что́ бриллиантов блеск,
Которым нас слепят цари земные!
Лишь
онодин причастен горней славе.
Его чертог с небесным раем схож,—
Затем что все здесь отсвет неземного.
Мария
Довольно! Пощадите! И зачем
Вы стелете ковер душистой жизни
Передо мной? В печали я и в узах…
Мортимер
И я был в узах, королева! Только
Темница рухнула! И, вновь свободен,
Мой дух восславил жизнь в ее цветенье.
Отринув поученья пуритан,
Я поклялся, чело увив цветами,
Веселый, к вам, веселым, приобщиться.
Я встретил в Риме много молодых
Шотландцев и французов благородных.
Меня, при их посредстве, принял ваш
Достойный дядя, кардинал де Гиз.
О, что за человек! И тверд, и ясен,
И прирожден повелевать сердцами!
Благого иерарха образец
И — с головы до пят — князь римской церкви!
Мария
Так вы видали незабвенный лик
Любимого, прославленного мужа,
Наставника моих невинных лет?
О, продолжайте! Помнит он меня?
Благоволит судьба к нему, как прежде?
Как прежде, он оплот Христовой церкви?
вернуться
Из Франции! От дяди-кардинала! — Герцог Шарль де Гиз, архиепископ Реймский, кардинал Лотарингский, умер за двенадцать с лишним лет до времени действия этой пьесы. Мария Стюарт была дочерью шотландского короля Иакова V и Марии Гиз, сестры лотарингских Гизов, вождей французской католической партии.