— Александр Иванович был очень хорошим столяром краснодеревщиком в нашем тресте. Пусть земля будет ему пухом! Мебель, им изготовленная, била все рекорды по популярности и продажам, за нее платили такие бешенные… М-да, это я не о том хотел рассказать! Одним словом, мы решили, улучшить жилищные условия Натальи Георгиевны и выделить ей и ее детям квартиру, чтобы она детей Александра Ивановича воспитала бы настоящими людьми!
Но подлец остается подлецом, в какие его одежды не ряди!
Когда мамка пошла к этому благодетелю за ордером на квартиру, то ей ордер-то и выдали, но только на одну комнату, а не на целую квартиру. В тот раз я с мамкой к этому гаду работодателю не смог пойти по уважительной причине, с Ванькой, "коммунистом беспортошным", это у нас Ванька такую кликуху во дворе имел, крепко подрался. Я ему всю его харю до крови расквасил, а он мне портки порвал, да еще громадный синяк под правый глаз поставил, чтобы я лучше видел!
Синяк-то дело наживное, получил, так он пару дней свою синюшную окраску поддержит, а потом глаз опять нормальную окраску примет! Но вот со школьными брюками дело было совсем плохо! Они у меня были в единственном экземпляре и, пока мамка их зашьет, времени много может пройти. Так все это время мне приходилось сидеть дома, на улицу нельзя было и носа показывать! Не мог же я в рваных брюках на людях появиться! Но чуть позже этому бюрократу мы с братом здорово отомстили, залезли к нему в рабочий кабинет, весь его письменный стол там обос…! Долго после этого случая к нам участковый дядя Митя заходил, все хотел кое-что у нас на анализ взять с тем, чтобы преступников установить, арестовать и наказать. Но у него так ничего не получилось, да и очень скоро мы из бараков переехали на новое и постоянное место жительства, на Ленинский проспект.
К слову сказать, наша мамка и этой выделенной нам комнатушке была рада радехонька?! После житья в бараке она казалась настоящими княжескими хоромами.
— Марк, ты чего продолжаешь лежать и смотреть в потолок? Вставай и отправляйся в гастроном за молоком и колбасой. Я хочу чего-нибудь тебе с Виктором приготовить на завтрак.
Ну, почему все Марк, да Марк, а Витька, мой старший брат, когда же он начнет свои обязанности по дому исполнять? Чуть что, а его уже нет! Опять со своими друзьями по стройкам шатается, к девчонкам пристает. На два с половиной года брат старше меня, а взрослым человеком уже давно себя считает. Чуть что не по нему, так он меня тут же кулаком в лицо тычет. Один раз я ему все высказал, что думал о его поведении, так он мне зуб изо рта выбил, а еще старший брат называется! Он же своего младшего братеню воспитывать и защищать должен!
Я нехотя поднялся с постели, нашел наш старый двухлитровый бидон с ручкой, взял у матери денег и поплелся в гастроном за молоком. Делов-то, нужно было спуститься на первый этаж, выйти из подъезда и прямо за углом располагался наш гастроном, куда по утрам привозили разливное молоко. Бабка Маша, я же к ней каждый божий день приходил, большим черпаком наливала бидон молока, а затем, не глядя из-за спины, доставала полкило любительской колбасы, передавала ее мне уже завернутую в бумагу. Получив деньги в оплату, она тщательно отсчитывала мне сдачу копейка в копейку, затем ехидно интересовалась:
— Когда же я твоего братца, Витюшку, увижу? А то, все ты и ты за молочком ходишь. Я же, Наташке, матери твоей частенько говорю, почему это она все своего младшенького к работе приноравливает?! Старший же сын бандюга бандюгой, в школе плохо учится, с учителями постоянно дерется, а она его даже ремнем по субботам не порет!
— Спасибо, Марья Николаевна!
В ответ я этой мымре говорю, но ничего плохого мысленно ей не желаю, а то вдруг исполнится, будешь потом все жизнь страдать и переживать. Но только я вышел из гастронома, как навстречу мне новое несчастие идет. Моя Ленка Ельчанинова, о которой ребята говорят, что я по уши в нее втюрился, поэтому повсюду за ней бегаю! Все эти слухи пошли из-за того, что я, дурак, однажды этой девчонке мороженого подарил. Жалко мне тогда себя стало, когда она весь урок математики мне не давала слушать пояснения нашего преподавателя, все о каком-то Валерке с нашего двора выспрашивала. Вот я для того, чтобы она, хотя бы на время заткнулась, помолчала, притворился, что из своего портфеля достаю эскимо мороженое, чтобы затем его Ленке предложить. Ельчанинова, зараза, это мороженое своим длиннейшим языком в минуту вылизала, мне даже спасибо не сказала. Но всему классу успела продемонстрировать, что это я ей мороженного подарил.
Весь наш класс эту картину торжественного вручения мороженного Ленке, разумеется, с замиранием сердца наблюдал, а затем до конца урока весь этот процесс по деталям разбирал и обсуждал. Меня Валерий Петрович, учитель по математике, за этот рыцарский поступок с урока выгнал, в коридор отправил, напоследок сказав: