Лоцманы — это «полубоги» среди рабочего люда, а среди самих лоцманов были настоящие «боги» своего дела. К такому виртуозу лоцманской профессии — Горацию Биксби — попал на выучку юный Клеменс. Образ этого незаурядного человека навсегда врезался в память Марка Твена[278].
Характеризуя мастерство Биксби, Твен описывает захватывающий своим драматизмом и напряженностью блестящий ночной переход мимо Шляпного острова. Страницы, посвященные этому, одни из лучших в книге. Впечатления от перехода переданы через восприятие мальчика, языком ученика Биксби — лоцманского «щенка», существа неопытного, трепещущего и страстного. Твен дает постепенное драматическое нарастание: сначала разговоры о трудностях этого перехода, потом подсчеты времени — успеет ли пароход миновать остров засветло, затем напряженное ожидание и нетерпеливое желание подтолкнуть пароход в его движении и, наконец, полное разочарование лоцманов — гостей на пароходе: солнце село, а Шляпный остров еще впереди, сейчас Биксби направит пароход к причалу. У гостей огорченные лица: многие опаздывают на свои пароходы. Крышки часов захлопнулись, лоцманы гурьбой направляются к выходу из будки Биксби. Но старый ас не думает сдаваться. Он продолжает вести пароход к опасному переходу в сгущающихся вечерних сумерках. Напряжение достигает кульминации.
«Теперь машины совершенно остановились, нас несло течением. Я не видел, чтобы пароход дрейфовал, потому что не мог ничего рассмотреть. К этому времени все звезды исчезли. Это было ужасно: сердце останавливалось. Вскоре я различил во мраке еще более черную тень — начало острова. Мы направились на него, и опасность казалась до того неминуемой, что я почти задохнулся, мне страшно хотелось сделать все возможное для спасения судна. Но м-р Биксби молчаливо стоял подле своего колеса, насторожившись, как кошка, а все лоцманы теснились за его спиной».
Иногда раздавался приглушенный шепот: «Пароход не пройдет…»
Биксби провел пароход в кромешной тьме по единственно возможной водяной тропочке, бок о бок с невидимым затонувшим пароходом, между корягами и скрытыми подводными камнями, заставив пароход коснуться дна реки («пароход скрипел по песку в течение одной ужасной секунды и был на краю несчастья»). Биксби «мог бы в пять минут уничтожить и пароход и груз, — комментирует автор, — причинив миллионный убыток, а может быть, в придачу погубив и полтораста человеческих жизней».
Но лоцман совершил переход со «сверхъестественной точностью», вызвав бурю восторгов лоцманов-наблюдателей.
«Такого крика, какой раздался за спиной мистера Биксби, никогда не бывало под потолком лоцманской будки», — пишет автор. На реке долго еще толковали о подвиге этого («клянусь тенью смерти!») блестящего лоцмана.
Твен славит людей труда — смелых, уверенных, упорных. Он считает, что лоцманы — неутомимые труженики, ежечасно и ежедневно изучающие нрав коварной реки, побеждающие ее своей выдержкой, отвагой и методичностью, — заслужили звание королей труда, которое гораздо почетнее, нежели любой титул, венчающий бездельника аристократа или биржевика-бизнесмена.
Небезынтересно вспомнить, что у Марка Твена, слагающего панегирик трудовому мастерству простого человека, был предшественник. В одном из государственных документов, принадлежащих перу Авраама Линкольна, сказано: «Труд выше капитала и заслуживает гораздо большего уважения».
В руках Твена-художника мысль Линкольна получает плоть и кровь; возникает образ живого человека-героя.
Труд формирует характер человека — учит упорству, настойчивости, наблюдательности; вырабатывает зоркость, рождает уверенность в силах, самоуважение (главы, посвященные описанию того, как Биксби обучает молодого Клеменса лоцманскому делу).
Настойчивый и упорный труд вырывает у природы ее тайны. Твен славит эту победу человека над природой. Но, с другой стороны, писатель подчеркивает, что могучая стихия оказывает на душу человека неизгладимо чарующее впечатление, пробуждает в ней лучшие чувства и прежде всего — стремление к свободе. В книге пафос труда неотделим от прославления свободолюбия. Прекрасная вольная Миссисипи олицетворяет собою ту свободу, которую Твен не находил и которой не было ни в Америке 50-х, ни в Америке 80-х годов.
Естественную потребность человека в труде и заслуженную гордость трудовыми успехами Марк Твен отделяет от узаконенных капитализмом форм эксплуатации, показывает, как труд облагораживает человека и способствует росту его духовных и физических сил. Вот почему из воспоминаний о юности Марк Твен исключил тему капиталистической наживы: она мешала бы развитию замысла писателя.
278
Пройдут годы, а Сэмюел Клеменс — рудокоп и журналист — в письмах из Невады и Калифорнии все будет спрашивать домашних о своем учителе — лоцмане Биксби. Во второй части «Жизни на Миссисипи» Твен расскажет о подвиге Горация Биксби, который повел флотилию северян против речных судов южан и заслужил повышение в воинском ранге. Биксби было 32 года, когда он обучал Клеменса лоцманскому делу. Он дожил до 1912 г. и, будучи 87-летним стариком, продолжал водить пароходы по реке.