Вокруг книги закипела полемика еще до ее появления в свет. Гоуэлс, прочтя роман в рукописи и уловив направленность, назвал его «титанической», «блестящей книгой»[352]. Такая оценка не была случайной: Твен пошел гораздо дальше Гоуэлса с его романом 1889 года «В погоне за удачей», дальше Беллами и его романа «Оглядываясь назад»[353].
«Янки» был еще в гранках, а буржуазные критики уже набросились на Твена с обвинениями в «оскорблении общественного вкуса». Книгу называли «злобным пасквилем», «дурной литературной пародией».
Твен был возмущен до глубины души, хотя знал заранее, что роман будет встречен враждебно.
«Я не писал для тех, кто считает себя критиками, и вообще не позволю, чтобы они своими руками хватали мою книгу, — писал он Гоуэлсу. — Это моя лебединая песня, мой уход из литературы, и я хотел бы пройти на кладбище незапятнанным… Да, моя книга создана — пусть выходит, но если бы мне пришлось ее писать снова, не было бы выпущено так много. Это жжет меня, это продолжает расти и расти, но это теперь не может быть сказано»[354].
В. И. Ленин, говоря о «свободе печати» в буржуазной республике, указывал на «власть капитала над прессой, которая проявляется во всем мире тем ярче, тем резче, тем циничнее, чем развитие демократизм и республиканский строй, как, например, в Америке»[355].
Письмо Марка Твена является одной из бесчисленных иллюстраций, подтверждающих ленинский вывод.
Твен ненавидел грязную буржуазную «критику», которая выполняет роль негласной цензуры и наступает честному художнику на горло, ненавидел уклад жизни, который грязнит и калечит духовную жизнь писателя и лишает его счастья говорить правду. Он знал, что ему предстоит ожесточенное сражение, и был готов принять бой; несмотря ни на что, он выполнит свой писательский долг — «пусть выходит». А «если бы пришлось ее писать снова, не было бы выпущено так много». Необычайно ценно это признание. С каждым новым произведением Твен становится все смелее, желание бросить в лицо врагу обвинение делалось сильнее всяческих опасений («это жжет меня, это продолжает расти и расти»). Аллегоризм твеновских романов становился лишь небольшим укрытием, из-за которого писатель совершал свои атаки.
Истинный друг Твена — широкий, демократически настроенный читатель — и враждебная ему буржуазная критика одинаково быстро расшифровывали фантастические иносказания произведения, без труда обнаруживая его острую злободневность.
«Янки при дворе короля Артура»- страстный публицистический роман, в котором Твен говорит об угнетении человеческой личности, о праве народа на управление государством, о ничтожестве привилегированных классов, о власти религии и монархии, о жестокости законодательства в государстве эксплуататоров.
После выхода романа из печати злобные нападки реакционной критики стали еще ожесточеннее. Ханжи в литературе то выражали притворное сожаление о «прискорбной неудаче» талантливого писателя, то вопили о «дерзком святотатстве» и «нестерпимой грубости» Твена. Английские реакционные журналы заявили, что «Янки» — «грубая, вульгарная книга», «не для культурного класса».
В ответ на это Твен написал гордое письмо, адресованное Эндрью Лэнгу, известному в то время английскому буржуазному критику, который всегда заявлял о себе как о «почитателе» Твена. Письмо Твена было явно рассчитано на опубликование. Но «почитатель» не счел нужным его печатать. Начало письма было утеряно, однако в сохранившейся части оно весьма выразительно.
«Критика все время считает, — пишет Твен, — что если книга не подходит под стандарт культурного класса, то она не имеет ценности»[356]. И далее писатель-демократ гневно обрушивается на тех, кто пренебрежительно относится к культурным запросам и художественному вкусу народа, кто пишет лишь ради услаждения и похвал представителей господствующего класса.
«Массы никогда не увидят старых мастеров, — продолжает Твен, — это зрелище для немногих, но ремесленник, выделывающий хромолитографии, может поднять их на одну ступеньку вверх в оценке искусства; они не могут иметь оперы, но шарманка с певцами поднимает их немного по направлению к этой далекой высоте; они никогда не прочтут Гомера, но проходящий мимо рифмоплет их времени оставит их выше, чем найдет»[357].
353
У. Блейер утверждает, что просматривал неопубликованные материалы среди рукописей Марка Твена и убедился, что Твен не видел романа Беллами, пока не закончил работу над «Янки» (W. Blair, Horse Sence in American Humor, Chicago, 1942, p. 323). Видимо, так и было, потому что лишь в ноябре 1889 г. в «Notebook» встречается запись о том, что Марк Твен прочел роман Беллами («очаровательная книга»). Позже писатели встречались и спорили. В романе «Американский претендент» Марк Твен воспроизводит свои дебаты с Беллами, заставляя рабочих в дискуссионных клубах вести споры об идеях Беллами.