Последнее было прямым выражением протеста демократических сил в стране против реакционной и предательской политики буржуазии Севера.
Лонгфелло, чьи сборники стихов наряду с библией были обязательными в каждой буржуазной семье, в последние десятилетия своей жизни был поглощен переводческой деятельностью; в своих стихах он обращался к далекому античному прошлому («Маска Пандоры», 1875), проповедовал философское спокойствие («Поэмы», 1878), писал драмы на христианские сюжеты. В своем позднем творчестве Лонгфелло не выходил за рамки буржуазной идеологии.
Джона Уиттьера лишала широты взглядов присущая ему религиозность.
Был еще жив и романтик Мельвиль, расцвет творчества которого находился в прошлом (50-е годы). Мельвиль, столь содержательный в прозе, был менее выразителен в поэзии, к которой он обратился в последние десятилетия своей жизни (умер Мельвиль в 1891 году). Проникнутое ненавистью к «цивилизованной» Америке, его творчество, в котором романтизация жизни дикарей дана как противовес к уродствам буржуазной жизни, в 80-х годах получило особую тональность, вызванную характерными явлениями общественно-экономической жизни США. Мельвиль всегда был врагом рабовладельцев, и теперь он справедливо считал, что эксплуатация рабочих на производстве — новая форма рабства, еще более ужасная, чем прежняя система рабовладения. Отголоски этих взглядов звучат у Мельвиля в стихах 1888 года. Увлечение идеалистической философией и отчасти мистицизмом толкали Мельвиля к мрачному пессимизму и пассивности. Констатация противоречий американской жизни не рождала в позднем творчестве Мельвиля образов бунтарей и мстителей, столь характерных для его ранних романов. Последняя повесть Мельвиля «Билли Бэд», изданная лишь в 1924 году, рисует юношу Бэда как жертву коварности, жестокости и неотмщенной несправедливости.
Европейская литература продолжала в 80-х годах оказывать большое воздействие на развитие американской литературы.
Это было время огромной популярности русского романа в США. Интерес к русской классической литературе появился еще в годы Гражданской войны и был связан с ростом симпатий к России, которая поддержала американское союзное правительство и политику Линкольна в самый критический момент — в период отпадения южных рабовладельческих штатов и начала военных действий.
До Гражданской войны американские читатели имели очень слабые представления о России и русской жизни.
В период Гражданской войны в журнале «Атлантический ежемесячник» появились статьи об уничтожении крепостной зависимости в России, отмечено было пребывание Бакунина в Сан-Франциско (1861). Оливер Холмс написал в 1866 году прочувствованную поэму «Америка — России», которая заканчивается выражением благодарности «русским братьям» за поддержку в годы Гражданской войны («Нации любовь в улыбках и слезах мы несем за океан»). Газеты твердили о «гуманизме русской натуры», писатели восторгались «необъятной ширью» русского романа. В 1867 году был переведен и опубликован в США роман Тургенева «Отцы и дети»[197].
В 70-х годах американские журналы рассуждали не только о достоинствах романа Тургенева, но и о произведениях Салтыкова-Щедрина, писали о Грибоедове, Гоголе, Гончарове, спорили по поводу «обломовщины». Было много высказываний о том, что русский роман «есть жизнь и реальность», что романы Тургенева отражают «социальное развитие и политические события», что их создатель — «величайший романист, творящий ради свободы»[198].
197
В последующие шесть лет появилось 16 переводов произведений Тургенева, в том числе и романа «Рудин» (1873); в 1885 г. были переведены «Записки охотника».