— Он не человек, Волков. Даже не демон в том смысле, как его малюют монахи в своих страшных книжках. Он… разлом. Трещина. Сквозняк, дующий из мест, где свет гаснет навсегда. А я… --- Она сжала руки на коленях, суставы побелели. --- Я его чувствую. Как фантомную боль. Иногда… я слышу, как он зовет меня. Не голосом. Именем. Внутри черепа. В костях. Он знает, что я здесь. Он знает, что я видела.
— Именно поэтому ты должна быть со мной, --- Волков сел рядом, не касаясь ее. Его голос звучал не приказом, но непреложной истиной. --- Не ради меня. Не ради солдат. Ради того, чтобы эта трещина не разверзлась шире. Ты – не просто проводник. Ты – мост. Ты не только слышишь его шепот. Ты понимаешь его природу. Ты знаешь, где искать зацепку. Без тебя… мы слепцы, бредущие навстречу пропасти.
— Я не человек, Яро. Я... уже не совсем человек. Я боюсь. Не за себя — за то, что если подойду слишком близко, он узнает меня.
--- А если он вытянет из меня то, что я держу взаперти? --- ее шепот стал еле слышным, полным первобытного ужаса. --- Если то, что спит во мне, проснется на его зов? Если я не удержусь… и открою дверь? Что тогда, Яро? Кто остановит нас обоих?
--- Тогда я встану между вами, --- ответил он без тени сомнения. --- И сгорю первым, пытаясь задержать его хотя бы на миг. Но ты должна быть там. Потому что ты – не его противоположность. Ты – его искаженное зеркало. И только глядя в тебя, он может на мгновение замереть. Только ты можешь найти слабину в его броне из тьмы. Ты – ключ. Страшный, опасный… но единственный.
Агнес вздрогнула, как от удара. Ее пальцы впились в ткань платья.
--- Ты просишь меня войти в бой, которого я боялась с той ночи, когда ты нашел меня в Рютте. Я не святая, Яро. Я – бомба. Иногда я вижу сны… --- Она закрыла глаза, голос сорвался. --- Я вижу, как ты умираешь у моих ног от моей же руки. Я вижу, как я режу тебе горло и радуюсь этому. Как темная река внутри вырывается наружу. Это не просто страх. Это пророчество. Возможность.
Волков не отшатнулся. Не дрогнул. Он повернулся к ней и взял ее холодную руку в свои, крепко, почти больно, пытаясь передать ей свою твердость.
--- Тогда будь рядом. И удержи себя. Сражайся не только с ним. Сражайся с той рекой внутри. Потому что если ты не поедешь… --- Он наклонился ближе, чтобы поймать ее бегущий взгляд. --- …то все кончено еще до первого выстрела. Мне не нужна ведьма из кошмаров. Мне нужна Агнес. Та девчонка с глазами старой души, что пошла за мной в ночь, когда весь Рютте молчал. Та, что научилась менять лицо, но не изменила сердцу. Ее я беру в Швацц.
Она посмотрела на него долго.
— Ты веришь мне. Несмотря на то, что я ломаю зеркала и вижу сны, в которых умирают люди. Несмотря на то, что ты видел, что я могу делать с чужой волей...
— Я верю тебе потому, что ты была рядом тогда, когда прочие ушли. И потому, что ты боишься. Страх — не слабость. Это мера любви.
Она не ответила сразу. Долгие секунды в саду царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев. Потом она медленно повернула голову, и в ее глазах, полных слез и ужаса, появилась тень чего-то другого. Принятия. Решимости. Она кивнула. Коротко, как саблей рубанула воздух.
--- Хорошо. В Швацц. --- Ее голос окреп. --- Но если я услышу, как он зовет меня… по-настоящему зовет… Яро….я не уверена, что смогу не ответить.
--- Она посмотрела на него с невероятной серьезностью. --- Молчи. Не зови меня в ответ. Не пытайся спасти. Я сама… сделаю выбор. Какой смогу. Или не смогу. Это будет мой путь в кромешную тьму. Или из нее.
Он сжал ее руку еще сильнее, затем кивнул. Их пальцы переплелись в немом договоре, скрепленном страхом, долгом и странной, искалеченной надеждой. И над садом, где цвела черемуха, наполняя воздух сладким, обманчивым ароматом, впервые за много дней тяжелый туман над Ланном, казалось, чуть рассеялся, пропуская лучик холодного, но настоящего света. Дорога на восток ждала.
Глава 16. Возвращение в Швацц.
Спутники Дороги – Игра Теней
Дорога из Ланна на восток, в Швацц, была долгой и унылой. Пейзажи предгорий, некогда радовавшие глаз, теперь казались Волкову лишь декорациями к грядущей битве. Осенний дождь превратил ее в месиво грязи, цеплявшейся за колеса кареты и копыта лошадей как символ той политической трясины, в которую погружался Волков. За спиной остались готические шпили архиепископства, запах гари и страха, вопли сгоравших слуг и тяжелый, как свинцовый саван, взгляд архиепископа Ланна. Впереди маячил Швацц – центр бури, сердце Винцлау, где сходились все нити: надежды Оливии, амбиции Карла Оттона, интриги Ланна и Императора, и тени Тельвисов.