Он знал, что Брудервальд почувствовал ветер перемен. Канцлер пытался собрать оставшихся сторонников, его речи о "независимости Винцлау" звучали громче, но с оттенком отчаяния. Его коалиция таяла на глазах, подточенная страхом и расчетом. Оставалось дожать.
– Кримль, – обратился Волков к бургомистру на следующей встрече, – распусти слух среди цеховых старшин. Скажи, что Вергель, спасая свою шкуру, готов сдать Брудервальда герцогскому правосудию как главного зачинщика смуты. Что у него есть компромат. Пусть это "случайно" услышат люди Амциллера.
– Амциллера? – уточнил Кримль.
– Амциллера, – подтвердил Волков, – передай через его испуганного секретаря, что его компаньоны уже ищут козла отпущения. Что единственный шанс сохранить хоть что-то – это первым пойти на сделку с маркграфиней. Тихая отставка в обмен на забвение прошлого и сохранение... скажем, трети нажитого. Подчеркни: "треть". Это звучит конкретно и достижимо.
Петля сжималась. Страх порождал недоверие, недоверие – разобщенность. И на этом рушащемся фундаменте триумвирата Оливия и Волков начинали возводить новую власть. Один точный удар страхом стоил десятка открытых угроз.
Удар по Слабым Звеньям
В строгом кабинете, больше похожем на штаб, Волков выслушивал доклады.
– Амциллер затянул пояс до костей, – доложил майор Дорфус, ответственный за разведку. – Отменил все заказы, тише мыши. Продает серебро через подставных. Только глаза бегают.
– Вергель, – добавил фон Готт, оруженосец Волкова, – под веник забился, как та мышь. Не только от баб отстал – своих людей строем водит, боится щелчка по носу. Спесь сдуло. Трясется.
– Рейсдорф с компанией избегают Брудервальда как чумы, – подытожил капитан Мильке. – Бормочут про "риски" да "недальновидность". К маркграфине на поклон просятся. Лизать начинают.
Волков кивнул, лицо непроницаемо. Страх работал. Но Триумвират еще держался. Нужно было расколоть его изнутри.
Вергель: Прямая Угроза
Кабинет майордома Вергеля был обставлен с претензией на роскошь, но пахло пылью и страхом. Волков вошел без стука, словно тень. Его появление заставило Вергеля вскочить, опрокинув чернильницу.
– Генерал! Я не ждал...
– Сидите, – голос Волкова был тихим, но Вергель плюхнулся в кресло, как подкошенный. – У нас мало времени, Вергель. Вспомните Тельвисов. Помните их конец? Прах и проклятия. Их замок – пепелище. Их имена – позор.
Вергель побледнел, губы задрожали.
– Я... я не понимаю...
– Понимаете, – Волков положил на стол листок. – Опись. Из гардероба Ее Светлости. Пропажи. Шелковый плащ с горностаем. Золотая брошь с сапфирами. Серебряный сервиз... Ваш кастелян, Штейн, уже дает показания нунцию Висконти. Ваша горничная, та, что с восточного крыла, тоже вспомнила кое-что... о приказах.
Пот выступил на лбу Вергеля.
– Это клевета! Они врут! Я...
– Выбор прост, – перебил Волков, его серые глаза были холодны как лед. – Публичный суд за кражу собственности сеньоры. Конфискация всего нажитого. Позор на весь род. Или... – он сделал паузу, – тихая отставка "по болезни". Сейчас. Сохраните часть того, что нажили. Уезжайте в свое поместье. Живите тихо.
Вергель сглотнул ком в горле. Перед глазами встал образ Йоста с посохом, лицо разгневанного нунция, клетка у позорного столба.
– Я... я подам прошение сегодня же, – прошептал он, голос сорвался. – Сегодня же.
На следующий день прошение об отставке "по состоянию здоровья" лежало на столе Оливии. Ее приказ об увольнении кастеляна Штейна и ключевых слуг Вергеля был подписан немедленно. На их места встали люди, рекомендованные Волковым – ветераны гарнизона или нейтральные чиновники.
Амциллер: Финансовый Удавка и Шантаж
Тем временем слухи о махинациях Амциллера – недопоставках для армии, завышенных ценах на дворцовые поставки, "исчезнувших" налогах с приграничных деревень – поползли по городу. Они достигли ушей Оливии. На следующем заседании Совета, под ледяным взглядом Лерхайма и побагровевшим лицом Брудервальда, она поднялась.
– Господин Амциллер, – ее голос звенел сталью. – В свете предстоящих переговоров о брачном договоре, требующих полной финансовой прозрачности перед Его Светлостью герцогом и Императорским двором, я требую от вас официального и детального отчета о состоянии казны Винцлау. На прошлой неделе. Для проверки точности, – она добавила, глядя прямо на казначея, – отчет будет передан независимым счетоводам, рекомендованным императорской канцелярией и уже ожидающим в городе.
Амциллер побледнел. Его взгляд метнулся к Брудервальду, но канцлер лишь сжал губы. Независимые счетоводы! Это был смертный приговор его схемам.