С другой стороны, можем ли мы считать, что в это время ближе узнали русскую культуру? Исчерпывающий ответ тем более неясен, что трудно определимо само понятие культуры. Если по отношению к личным контактам, впечатлениям от поездок, различным учреждениям и различным слоям общества баланс в целом, несмотря на множество пробелов и ошибок, представляется положительным, этого нельзя сказать о духовной жизни. В особенности непонятыми и даже искаженными остаются религия и история — чрезвычайно важные сферы, когда речь идет о стране с совершенно иными духовными традициями и другим прошлым. Судя по всему, наименее пострадала здесь литература, но заметно, что французов интересовали лишь те произведения и жанры, которые несут на себе самую поверхностную экзотику: Крылов, рассказы о Сибири, Кавказе и казаках. Наиболее значительные пробелы, почти полное неведение, относятся к проблемам, волновавшим русскую интеллигенцию: критика Белинского, споры вокруг естественных наук, оценка русского прошлого в противостоянии западников и славянофилов, православно-националистические взгляды Хомякова и Самарина, короче говоря, все то, что составляло идеологический фон русского общества сороковых годов. Этим объясняются взаимные упреки: в 1847 г. Герцен возмущен узким политиканством французских республиканцев и таких его друзей, как Сазонов и Бакунин, а Мишле пренебрежительно отметает «так называемую русскую литературу», в которой видит литтть бесплодное подражание Западу. И тем не менее, отдельные озарения пробиваются сквозь этот мрак. Хотя и нельзя утверждать, что французы действительно поняли и оценили во всей полноте русский гений, они все-таки хотя бы отчасти угадали его, а некоторые из них даже насладились этими новыми для Запада плодами.
ПРИМЕЧАНИЯ3
ПРЕДИСЛОВИЕ
В 1845 г. приехавший в Неаполь Николай I рассказывал кавалеру де Кюсси о де Кюстине: «Да, в Петербург он явился с незавидной репутацией, а рекомендательные письма были у него от довольно сомнительных особ. Тем не менее, я не мог выказать неуважения ни к рекомендациям, ни к тем, кому они были адресованы. Я принял его, хотя, признаться, и с некоторой неприязнью, но нимало сего не выказал а, напротив, был весьма хорош с ним. Вам известно, как он отблагодарил меня». (Chevalier de Cussy. Souvenirs. Paris, 1909. Т. 2. P. 239).
Николаевская эпоха. Воспоминания французского путешественника маркиза де Кюстина. М., 1910.
Николаевская Россия. М., 1930.
Ошибка автора. В журнале «Русская Старина» (1886. Т. LI, июль; 1890. Т. LXV, февраль; 1891. Т. LXIX, январь) был опубликован перевод Н.К.Шильдера «Россия и русский двор в 1839 году» — дневника полковника Гагерна, приезжавшего в Петербург в свите принца Александра, старшего сына принца Оранского.
Алексис Шарль Анри Клерель де Токвиль (1805—1859) — французский политолог, историк и политический деятель. Убеждение в том, что Франция будет развиваться не по пути конституционной монархии английского образца, а как демократическое общество американского типа, побудило его отправиться в США, где он провел девять месяцев (1831—1832). В результате наблюдений, дискуссий с многими выдающимися американцами и чтения появилась книга, принесшая ему всеевропейскую известность: De la йётоагаИе en Ame- rique («Демократия в Америке», 1835, русский перевод 1897). Его приветствовали как нового Монтескье, он был награжден орденом Почетного Легиона и избран во Французскую Академию (1841). Вторая, заключительная часть «Демократии в Америке» появилась лишь через пять лет, в ней Токвиль исследовал влияние равенства на общества. В 1839 г. он был избран в Палату депутатов, где занял независимое положение. Революцию 1848 г. он предсказал за несколько недель до ее начала. Несмотря на неприятие социалистических идей, Токвиль с июня по октябрь 1849 г. занимал пост министра иностранных дел, а в 1850 г. был избран вице-президентом Учредительного собрания. Арестованный на короткое время при государственном перевороте 1851 г., он лишился всех должностей из-за отказа присягнуть новому режиму, после чего вновь обратился к литературной деятельности. В 1856 г. появилась его книга L'Ancien R£gime et la Revolution («Старый режим и революция», русский перевод 1896). Теперь будущее Франции как заложницы своего прошлого, представлялось ему уже не столь демократическим. Эта книга вновь вывела его на арену общественной жизни, и он был с триумфом встречен в 1857 г. в Англии, однако уже через два года Токвиль скончался, не завершив свой труд о Французской революции.