Через месяц растения вроде как оживились. Листья освежились, однако приобрели все тот же красный оттенок, прожилки были ярко-красные, как сосуды. На растениях, причем независимо от вида, начали формироваться специфические плоды. В общем-то, на кустах и деревьях просто начали расти куски мяса. Со временем они формировались в человеческие органы, в основном сердца. Но был и урожай печени и почек. Легкие почему-то росли только на березах. Оставшиеся на тот момент местные жители (по большей части старики, которые решили умереть вместе с селом, а также совсем деклассированные элементы, которым и такие условия представлялись вполне себе приспособленными для жизни, лишь бы были спирт да водка) из интереса покопались на грядках и картофельных полях и обнаружили, что органы росли и под землей, как корнеплоды.
К тому моменту село уже было оцеплено, запасы местных магазинов заканчивались, поэтому органы достаточно быстро начали употреблять в пищу.
Ближе к концу второго месяца небо уже совсем уплотнилось, слилось с облаками и представляло из себя купол плоти вокруг села.
Снаружи же село просто пропало, оставив лишь пустую степь.
Внутри купола дожди шли почти постоянно. Оставшиеся люди были покрыты язвами и нарывами, но не умирали, а наоборот стали понимать, что физические слабости их пропали. Они не чувствовали боли или усталости, зато ощущали мощный прилив сил, в основном – сексуальных. А вскоре выяснили, что употребление дождливой жижи оказывает эффект, подобный эффекту от алкоголя.
Они перестали умирать. Любые полученные в пьяных поножовщинах ранения даже не кровоточили, а лишь слабо гноились.
Население села стало кучей похотливых и вечно пьяных безумных стариков.
День и ночь больше не сменялись. Внутри купола стоял красноватый полумрак. Источником света стало само небо плоти. Оно толи светилось, толи светилось что-то за ним, а оно лишь пропускало часть этого света.
А в середине третьего месяца с погоста пришли мертвецы. Они выкопались из своих могил и вернулись в свои дома. В общем-то «жили» они точно так же, как и те, кто не успел умереть. То есть, предавались оргиям, ели человеческие органы с кустов и пили ядовитую жижу.
Через четыре месяца те, кто остался в селе, и живые, и мертвые, уже окончательно стали похожи на гнойных и нарывных животных. Над селом стоял постоянный голодный вой и страстный похотливые стоны.
Так село и ушло, казалось бы.
Однако, поговаривают, что иногда это село вновь появляется на том самом месте в своем первозданном виде, который оно имело до погружения в желудок Дьявола. На близлежащих трассах появляются голосующие жители села, которые просят их подвезти до дома. Людям, имеющим хотя бы самое далекое отношение к селу, приходят письма с извещениями о наследстве, просьбами приехать от родственников. А некоторых людей отправляют туда в командировки или на стажировки. Будто бы о нем внезапно вспоминают.
Оно стоит там неделю-другую, а потом пропадает. Со всеми, кто там был.
Сухие следы.
Последние дни последних недель,
Растрепаны швы, разлитый кисель,
На полу грязные сухие следы,
По квартире не ходили с прошлой среды.
Последние недели последних месяцов,
Заперты двери на тяжелый засов,
Сухие следы превратились в пыль,
Этот дом давно замолк и давно остыл.
Последние месяцы последних годов,
Выбор повеситься или в окно,
Сухие следы время стерло давно,
Но пока я вдали, меня зовет дом.