ДИНАСТИЧЕСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ В ЕВРОПЕ
Династическая дипломатия приобрела особое значение в средневековой Европе.Персонификация власти, политическая раздробленность и феодальная иерархия привели к росту значимости личных связей, в том числе через брачные союзы.
В первой половине XVIII века политическая ситуация в Европе складывалась таким образом, что правители были кровно связаны между собой. Императоры и короли старались поддерживать своих родственников в конфликтах, но при этом не забывали и о собственных интересах. Фактор кровного родства чаще всего играл решающую роль в случае династического кризиса. Особое значение династический принцип имел в вопросах наследования императорской или королевской короны.
Предлогом для большинства войн, которые вели европейские государства служили династические притязания. Первого февраля 1733 года скончался 62-х летний польский король и курфюрст Саксонии Фридрих Август II по прозвищу «Сильный». Его полный титул: «Божьей милостью король польский, великий князь литовский, русский, прусский, мазовецкий, жемайтский, киевский, волынский, подольский, подляшский, инфляндский, смоленский, северский, черниговский, а также наследный герцог и курфюрст саксонский и прочая, и прочая».
Сын Фридриха Августа, наследный принц королевства Польского и курфюршества Саксонского Август, по праву наследовал его курфюршество, но не мог наследовать польский престол, поскольку был избирательным. Россия, Австрия и Саксония поддерживали саксонского курфюрста Августа в качестве претендента на польский престол. Франция, Испания и Сардиния поддержали тестя Людовика XV Станислава Лещинского. Обе стороны стремились разыграть «польскую карту». Англия заняла выжидательную позицию.
Поддерживая саксонского курфюрста, петербургский двор требовал, чтобы он, получив польскую корону, отказался от притязаний на Лифляндию и оставил в неприкосновенности форму правления в Курляндии. Вначале курфюрст Август отказался брать на себя какие-либо обязательства, но, убедившись, что без поддержки России и Австрии он проиграет в борьбе с Лещинским, согласился.
19 августа 1733 года русский посол в Речи Посполитой Фридрих Казимир фон Лёвенвольде, австрийский посол граф Вильчек и саксонские представители подписали договор о заключении оборонительного союза сроком на 18 лет. Союзники гарантировали европейские владения друг друга и обязывались предоставить в случае необходимости взаимную военную помощь. Саксонский курфюрст признавал императорский титул за Анной Иоанновной, а по получении польского престола обязался добиться признания этого титула и Польшей. Август обещал не претендовать на Лифляндию и сохранить старый образ правления в Курляндии и Польше.
Россия, в свою очередь, обязалась содействовать курфюрсту в восшествии на польский трон дипломатическим путем, деньгами, а в случае необходимости и военными силами. Венский двор брал на себя обязательство склонить Англию к устранению Лещинского от борьбы за польскую корону.
Согласно союзному договору между Россией и Австрией, в случае конфликта последней с Францией русские войска перебрасывались в центральную Европу через территорию Польши.Франция же намеревалась «отрезать» Россию от Европы, настаивая на том, что престол должен занять Станислав Лещинский – представитель знатного польского рода, правивший Польшей в качестве короля Польского и великого князя Литовского с 1704 по 1709 год. Его дочь, Мария Лещинская, стала женой короля Франции Людовика XV. Станислав Лещинский поселился в замке Шамбор на Луаре и стал одной из ключевых фигур в разыгрываемой Парижем «восточной партии». Целью французской политики было создание вокруг России пояса из из враждебно настроенных к ней государств: Швеции, Османской империи и Польши. Для этого на польский престол надо было возвести тестя французского короля Лещинского.
В Польше на тот момент первым лицом был приверженец Станислава Лещинского граф Федор Павлович Потоцкий, примас польский, архиепископ Гнезненский и сенатор Польского королевства.Императрица Анна направила Потоцкому письмо с требованием исключить Лещинского из числа кандидатов на польский престол: «Понеже вам и всем чинам Речи Посполитой давно известно, что ни мы, ни другие соседние державы избрание оного Станислава или другого такого кандидата, который бы в той же депенденции и интересах быть имел, в которых оный Станислав находится, по верному нашему доброжелательству к Речи Посполитой и к содержанию оной покоя и благополучия и к собственному в том имеющемуся натуральному великому интересу никогда допустить не можем и было бы к чувствительному нашему прискорбию, ежели бы мы для препятствования такого намерения противу воли своей иногда принуждены были иные действительные способы и меры предвосприять».