Написали также письмо от Верховного тайного совета к новоизбранной императрице в Митаву: «Премилостивейшая государыня! ... нашего всемилостивейшего государя, его императорского величества Петра II не стало, и как мы, так и духовного и всякого чина свецкие люди того ж времени заблагорассудили российский престол вручить вашему императорскому величеству, а каким образом вашему величеству правительство иметь, тому сочинили кондиции, которые к вашему величеству отправили... и всепокорно просим оные собственною своею рукою пожаловать подписать и не умедля сюды, в Москву, ехать и российский престол и правительство восприять. 19 января 1730».
В ответном письме Анны дала свое согласие: «...повинуясь божеской воле и прося его, создателя, помощи, к тому ж не хотя оставить отечества моего и верных наших подданных, намерилась принять державу и правительствовать, елико Бог мне поможет, так, чтобы все наши подданные, как мирские, так и духовные, могли быть довольны». Также ею были подписаны условия «Кондиции»: «По сему обещаю все без всякого изъятия содержать».
4 февраля Верховный тайный совет издал манифест об избрании Анны и что она согласилась принять престол и находится на дороге к Москве; манифест оканчивался словами: «А как ее императорское величество к Москве прибудет, тогда о приводе к присяге от ее императорского величества указы выданы будут впредь немедленно».
15 февраля новая императрица Анна Иоанновна торжественно въехала в Москву. По приезду в столицу она прежде поклонилась праху предков в Архангельском соборе, а затем под ружейную пальбу выстроенных в шеренги полков проследовала в свои новые «покои» в Кремлевском дворце.
20 февраля в Москве началась процедура присяги Анне Иоанновне. Продолжалась она семь дней и была прекращена только спустя сутки после восстановления самодержавия.
28 февраля 1730 года Анна Иоанновна утвердила Манифест о вступлении на Российский Престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Анны Иоанновны, о восприятии Самодержавия и об учинении вновь присяги, с приложением формы клятвенного обещания: «По благополучном и счастливом Нашем прибытии в Москву, и вступлении на Российский престол, верные Наши подданные, как духовные, так и светские, все в верности Нам и Государству, присягу чинили».
В начале царствования Анны Иоанновны у нее не было собственной политической силы, на которую она бы могла опереться.
На первых порах в ближайшее окружение Анны Иоанновны входили представители старой русской аристократии, выступавшие за сохранение самодержавия и ближайшие родственники императрицы: Салтыковы, Трубецкие, Ромодановские. Но постепенно стала набирать силу так называемая «немецкая партия» при русском дворе: Остерман, Лёвенвольде, Миних. К ней добавился прибывший в Россию курляндский фаворит императрицы Бирон, получиший по приезду чин обер-камергера при дворе и титул графа Священной Римской империи.
«Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении. Этот сбродный налет состоял из «клеотур» двух сильных патронов: «канальи курляндца», умевшего только разыскивать породистых собак, как отзывались о Бироне, и другого канальи, лифляндца, подмастерья и даже конкурента Бирону в фаворе, графа Лёвенвольда, обер-шталмейстера, человека лживого, страстного игрока и взяточника. При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, какие мастерил другой Лёвенвольд, обер-гофмаршал, перещеголявший злокачественностью и своего брата, вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа. Недаром двор при Анне обходился впятеро-вшестеро дороже, чем при Петре I, хотя государственные доходы не возрастали, а скорее убавлялись», писал В.О. Ключевскмй.