Возникает и еще один вопрос: собственно, на каком основании Вы цитируете документы, если читателю не дается возможности убедиться в том, что эти документы действительно существуют? Что же это, в самом-то деле, получается? Готовя XII т. «Архива Маркса и Энгельса» к публикации, Вы, Раиса Павловна, (именно как составитель текста тома) из самих рукописей Маркса выбирали (именно так!) отнюдь и отнюдь не всё, а только и только то, что Вы лично сочли нужным? Вы были цензором в неизвестной читателю «тетради», где Маркс дополнительно говорит о Гакстгаузене. Вы изволили взять оттуда лишь одну его фразу. Из какого же, повторяю, контекста эту его фразу Вы извлекли? Она ведь удивляет: собственно, какого «читателя» мог ввести в заблуждение Гакстгаузен, как о том сказано в Вашей выдержке из Маркса, «относительно страсти русского крестьянина к бродяжничеству»? Немецкого? В 1866 г. книги Гакстгаузена на русском языке еще и не было (полностью она у нас не опубликована и поныне). Может, самого Маркса? Но Вы же и утверждаете, что в указанном примечании Гакстгаузена на стр. 139 книги, «между прочим, говорится, что крестьяне многих местностей России вынуждены были отправляться на поиски работы в другие губернии»...
Вы снисходительно нам киваете: из «Трудов податной комиссии» (российской?) Маркс выписал «сообщение о том, что половина крестьянского населения Ярославской губернии отправляется на заработки, гонимая крайней нуждой», Вы при этом оперируете, в сущности, экспроприированными лично Вами и другими имэловцами текстами Маркса... Разве не так?
Почему уход на заработки Марксом назван «бродяжничеством»? Да и что, собственно, страшного в том, что, может, Маркс употребил и просто неудачное слово? Вы, однако, и этот его «чих» выдаете за непререкаемое суждение...
Гораздо интереснее для читателя, впрочем, совсем другое — то, что Маркс в черновых набросках письма к В. Засулич характеризует русскую общину все-таки в духе именно тех характеристик, какие он встретил ранее у Чернышевского. А у Чернышевского они не противоречат документальным описаниям, данным Гакстгаузеном! И напрасно Вы на барона такую большую бочку катите…
Главное все же, настаиваю я, в том, что Вы приняли участие в утайке идей Маркса. Вы именно проговорились: в Вашем распоряжении действительно были неопубликованные «тетради» Маркса, из них Вы малыми крохами кое-что подбрасывали и нам, читателям. Не Вы ли, однако, оказались одним из лиц, кто еще и сегодня держит под замком пятьдесят (возможно, и больше) томов неопубликованного рукописного наследия К. Маркса и Ф. Энгельса? Не Вы ли, работая в ИМЭЛ, были среди тех, кто, скрывая значительную часть марксизма буквально под полом, провел позорное решение об издании полного собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса в ста томах не на русском языке, а лишь на «языках оригинала»? Это означает, что долго еще так и не будет ни единого на свете человека, действительно прочитавшего Маркса и Энгельса полностью... Ибо они оба знали десятки иностранных языков, но как раз на русском писали чрезвычайно мало. Итак, публикатором ли наследия Маркса были Вы? Может, сказать точнее: Вы были охранителем сталинского тайника?
Но и в случаях, если рукописные тексты Маркса даже допущены Вами к читателю, Вы не упускаете возможности комментировать их с весьма и весьма различным к ним отношением. Одни из них Вы замалчиваете; другие же — выставляете напоказ (если там есть хотя бы малейшая возможность истолковать их в псевдомарксистском, «западническом» духе). Еще совсем недавно в статье «Утаил ли Плеханов письмо К. Маркса?» для доказательства никогда не существовавшего отрицательного отношения Маркса к русской общине Вы цитируете следующее его восклицание из конспекта статьи П. П. Семенова («Сборник для изучения сельской общины», 1880 г.). Да — лишь само восклицание: «Хорош результат общинного владения землей!» А восклицание это у Маркса вырвалось в связи с тем, что 40 % крестьян обследованных общин жили в трудных условиях (вплоть до бедности и разорения). Богатых крестьян в них было — 60 %... Но ведь и богатые — тоже общинники! Не любопытно ли: даже при одном работнике валовой доход в семьях был тогда 150—300 рублей, а чистый доход — 30—100 рублей. Переведите-ка это на нынешние наши рубли...