“Я говорил тебе, что они похожи на мидий?” – прошептал он.
Она кивнула. Мокрые волосы струились вниз, как хвост медузы, только они не были ядовитыми. Она была не просто русалкой. Она была совершенством, морской принцессой, и она принадлежала ему.
“У меня для тебя есть подарок”, – сказал он ласково.
“О, Сигурд!”
Он достал две белоснежных жемчужины из кармана плавок.
Прекрасная русалка вскрикнула от восторга и захлопала в ладоши. Ее движения были медленными и скользящими, и он никак не мог на них насмотреться.
“Жемчужины? Мне?!”
“Да, – прошептал он. – Жемчужины тебе, моя возлюбленная маленькая мидия”.
Он аккуратно закрепил их на ее ушах и взял русалку за руку.
“Мы куда?” – тихо спросила она.
“Далеко и еще дальше, – спокойно ответил он. – До самого горизонта, туда, где восход сливается с морем”».
Сигмунд быстро, немного неуклюже потер глаза, но Маркус знал, что это движение продумано заранее. Холодный расчет. Сигмунд улыбнулся Эллен Кристине задумчиво и несколько смущенно.
– Да, – весело проговорил он, – такое вот сочинение. Как тебе?
– Оно… просто… потрясающее, – прошептала Эллен Кристина.
– Оно написано для тебя, – тихо заметил Сигмунд.
– Что?
– Оно воспевает твои уши.
Маркус почувствовал, что покрывается испариной. Не зашел ли Сигмунд слишком далеко?
– Мои уши?
– Да, у тебя самые красивые уши на свете.
– Правда?
Голос Эллен Кристины стал таким тихим, что Маркус едва расслышал, что она говорит.
– Да, Эллен Кристина, – кивнул Сигмунд, – они похожи на мидий.
Он все еще улыбался. Пару секунд Эллен Кристина сидела абсолютно неподвижно. Потом она подалась чуть вперед, быстро поцеловала Сигмунда в щеку, спрыгнула с мусорного ящика и побежала через школьный двор к Муне, которая стояла у велосипедной стойки.
– Ой, – сказал Маркус.
Сигмунд обернулся. На щеках у него разгорались красные пятна, взгляд блуждал.
– По-моему, ей понравилось, – задумчиво произнес он.
– Да, я заметил. Но почему?..
– Мне кажется, я смог передать текст вполне достоверно.
– Да, но…
– Не сентиментально, но и не сухо. Ты заметил, как я был проникновенен?
– Да, Сигмунд. Но разве мы не договаривались?..
– И в то же время я совершенно расслабился. В этом весь секрет, Маркус. Надо, чтобы искусство захватывало зрителя, а не актера. Я использую ту же технику, что Леонардо Ди Каприо.
– Ну да, понимаю. Но почему ты не сказал, что это написал я?!
Сигмунд удивленно посмотрел на друга:
– Ты что, с ума сошел? Я бы все испортил!
– Да, но…
– Как актер я понял одну вещь, – сказал Сигмунд и мечтательно огляделся, – никогда не раскрывай публике своих секретов.
– Но весь смысл был именно в этом!
– В чем?
– Что, если ей понравится, ты скажешь, что написал сочинение я!
– Разве?
– Да!
Сигмунд снова обрел привычный вид.
– Скажу завтра, Макакус. Предоставь мне возможность хотя бы еще несколько часов вкушать радость успеха.
– Ладно, – пробормотал Маркус, – но завтра ты скажешь!
Сигмунд кивнул.
– Точно?
Сигмунд снова кивнул.
– Далеко и еще дальше, – сказал он спокойно. – До самого горизонта, туда, где восход сливается с морем.
Глава вторая
– Пап, ты когда-нибудь влюблялся?
Маркус с отцом стояли под деревьями и переводили дух. Они начали по утрам вместе бегать по лесу, расположенному прямо за домом. Собственно говоря, Маркусу не нравилась эта идея, но он хотел угодить отцу. Он знал, что папе очень важно чувствовать себя не просто родителем, а товарищем и что у него есть тайная мечта: он, Маркус, когда-нибудь будет бегать так хорошо, что станет олимпийским чемпионом. Монс сам когда-то мечтал стать великим спортсменом, но лучшим его результатом было пятое место на окружных соревнованиях по бегу на дистанции шестьдесят метров. Теперь отец, не в силах отдышаться, стоял под деревом потный и невероятно счастливый.
– Влюблялся? Естественно! – ответил он и громко рассмеялся. – Я чуть с ума не сошел, так был влюблен! И ты должен быть очень счастлив, потому что иначе ты не появился бы на свет.
Отец по-товарищески подмигнул Маркусу. Очевидно, вопрос, заданный сыном, ему очень понравился. Утренняя пробежка с лучшим другом! Капельки пота на лбу. Еловые иголки в волосах. Испачканные кроссовки. Лес и мужской разговор. Yes, sir[1].
– Я имею в виду не маму. До нее ты влюблялся?