В тот вечер я снова вывел его на прогулку после ужина, и на этот раз Марли было невтерпеж. Ему нужно было на улицу. Он нервно прохаживался по расчищенному проходу и по «секретной комнатке», потом выходил на подъездную дорожку, стучал когтями по мерзлой земле и нюхал снег. Нет, так не пойдет. Я даже не успел остановить его, как он вскарабкался на снеговую насыпь, образовавшуюся после работы снегоуборщика, и побежал через весь сад к заснеженным елям, которые стояли метрах в пятнадцати от нас. Я не верил собственным глазам: мой больной артритом пес отважился на переход через Альпы! Через каждые пару шагов его зад утопал, а лапы проваливались в снег. Несколько секунд он лежал на животе, потом снова поднимался и продолжал борьбу. Он медленно, с большим трудом пробирался через глубокие сугробы, используя мускулы своих все еще сильных плеч. Я стоял в оцепенении на подъездной дорожке, прикидывая, как буду его спасать, если он вдруг застрянет и не сможет вылезти самостоятельно. Но пес продвигался все дальше и дальше и наконец добрался до ближайшей ели. Неожиданно меня осенило, зачем он проделал этот путь. У Марли был план, причем, надо признать, гениальный. Под густыми ветвями снега было совсем немного. Крона дерева послужила навесом, и, как только Марли оказался под ним, он мог свободно передвигаться и приседать, где ему нравится. Он привычно закружил, обнюхал все вокруг и порылся в снегу, стараясь отыскать подходящее место. Однако, к моему большому удивлению, он побежал к соседнему дереву. Первое место казалось мне просто идеальным, но оно явно не отвечало высоким стандартам Марли.
С трудом он добрался до следующего дерева, но после некоторого количества кругов решил, что здесь тоже плохо. Он убегал к третьему дереву, потом к четвертому и к пятому, каждый раз все больше удаляясь от подъездной дорожки. Я звал его, хотя понимал, что пес не слышит меня.
– Марли, ты увязнешь там, кретин! – кричал я.
Но Марли настойчиво двигался к своей цели. Наконец он добрался до последнего дерева на нашем участке – это была огромная ель с густыми ветвями. Здесь дети обычно ждали школьный автобус. Там он и нашел клочок мерзлой земли, который так упорно искал, – свой личный, чуть припорошенный снегом. Он сделал несколько кругов и со стоном присел на свои старые, измученные, разрушенные артритом лапы. Там он наконец облегчился. Ура!
Завершив свою миссию, Марли пустился в обратный долгий путь домой. Я махал руками и хлопал в ладоши, чтобы поддержать его.
– Только не останавливайся, малыш! – кричал я.
Увы, в трех метрах от подъездной дорожки Марли обессилел. Он выдохся и, понуро упав на снег, тревожно посмотрел на меня. Как быть, хозяин? Я понятия не имел. Я мог пробраться к нему по сугробам, но что дальше? Он был слишком неподъемным, чтобы перенести его на руках. Еще несколько минут я стоял на месте, подзывая его, но Марли не двигался.
– Держись, – сказал я. – Я надену ботинки и вернусь за тобой.
Мне пришла мысль: можно уложить его на санки и отвезти домой. Едва пес увидел меня с санками, он преобразился. Марли вскочил, словно его подзарядили. Единственное, что могло вызвать такой шквал эмоций, – это воспоминание о нашем незадачливом катании на санках и падение с высокого обрыва на берег ручья. Ну конечно, ему хотелось снова пережить это! Он рванулся ко мне, словно лев из болота. Пока он пробирался, я двигался навстречу, протаптывая для него тропу. В конце концов мы вместе выбрались из сугробов и вышли на подъездную дорожку. Настроенный игриво и самонадеянно, Марли отряхнулся, прошелся хвостом по моим коленям и встал на задние лапы. Его бравада напоминала хвастливого путешественника, который только что вернулся из утомительного странствия по диким просторам. Даже не представлял, что он способен на такое.
На следующее утро я расчистил узкую дорожку, ведущую к дальней ели на краю нашего участка, и Марли утвердил это место в качестве своего туалета на зимний период. Кризис миновал, но один вопрос по-прежнему не давал мне покоя (как бы печально это ни было): сколько еще это будет продолжаться? Когда же боль и унизительная немощь старости окончательно сломят моего пса?