Офелия. Двадцать три…
Энджел. Ну, еще года два и тебя никто не возьмет уже…
Регина. Энди, фу! Как некрасиво! Ты не дженпельмень…
Антонина. Тебе тоже никто не возьмет, когда тебе стукнет тридцать, милочка моя.
Энджел. Я столько не проживу.
Регина (Офелии). Не обращай внимания на грязную хабалку, детка.
Офелия. Да я и не обращаю. Я никогда на хабальство не обижаюсь… Я понимаю, откуда все это и зачем.
Ник. И зачем же?
Офелия. Просто такое средство защиты. Потому что единственная защита против Зла – в индивидуализме, в оригинальности мышления и поведения, даже до эксцентричности – в том, что не поддается подделке. Это сказал Иосиф Бродский.
Ник (декламирует). Все будут одинаковы в гробу! Так будем хоть при жизни разнолики!
Энджел (обхватывая Ника сзади за шею). Я ибу… Николетта уже стихами бомбит! Бла-бла-бла…
Ник. Иди вон, хабалище…
Энджел. А вы не хамите, мужчина. Сироту всякий обидеть норовит…
Ник. Брысь, я сказал.
На кухню выходят девушки.
Пандачка. Давайте, мы тоже что-нибудь поможем…
Вебгёл. А я тут с одним натуралом познакомилась… Он сатанист, но вегетарианец. Говорит, что мясо – это труп животных… И что если не есть мяса, будет просветление.
В опустевшей комнате Юра сидит за компьютером, лениво печатает. У него за спиной стоит Одуванчик. Ник возвращается в комнату, подходит к столу.
Ник. А давайте выпьем…
Одуванчик (сразу поворачивается). Давайте…
Юра (не отрываясь от монитора). О-о-о!!! Селедка жареная, кума! Сколько лен, сколько зин!..
Ник (наливая Одуванчику коньяку). А ты… везде со своими девочками ходишь? Или?..
Одуванчик (краснея). Или…
Юра (с компьютером). Пиляд, борода какая-то пошла… Да что ж ты тормозишь-то, родной…
Ник (через плечо). Выключи его.
Юра. Нет, я его разобью щас… Да что за падла, ну! (Раздраженно стучит по клавише «Энтер», начинает переключать «Альт-контрол-делит.»)
Ник (Одуванчику). Пьем.
Одуванчик. За вас…
Ник. Мы на вы? Тогда нужно выпить брудершафт… Иди сюда.
Пьют. Ник берет Одуванчика за подбородок и целует в губы.
Юра поворачивается на стуле и смотрит на них. С другой стороны в дверях появляется Офелия со стопкой тарелок в руках. За ней – Регина и Антонина.
Регина и Антонина (вместе). Ооооо!!! Какой пассаж!
Одуванчик отдергивается, отскакивает.
Ник (с усмешкой). Теперь можешь называть меня на ты…
Энджел (входит). Ну когда пожрать-то дадут! У меня уже в желудке судороги, блин!..
Офелия. Все готово…
Пандачка (выходит с кастрюлей пельменей). Куда ставить?
Энджел. Господи, ну ты же баба! Что, из кастрюли, что ли, хлебать будем? По тарелкам не положить?
Регина. Да, девачки, надо как-то организовать…
Антонина. Не толкайтесь в дверях, проходите в середину вагона!
Пандачка (Энджелу). Сам тогда все делай, раз такой умный!
Вебгёл. Да, ты только знаешь, что указывать!..
Энджел. Закрой свой рот, я уже кончил!
Регина. Ой, а у кого ты так хабалить научился, мальчик?..
Энджел. Мой мальчик в стакан не влезает…
Антонина. Нда уж – чем удобряли, то и выросло…
Энджел. Это в тебе удобрений по самые гланды.. Лучше клизму бы себе почаще ставила.
Антонина. Чего ты там вякнул? Что мне надо делать?..
Ник (громко). Ра-авняйсь! Смирна-а!
Все замолкают.
Ник. Всем молчать. Ты поставь кастрюлю на пол. Ты дай сюда тарелки. Ты сел. А ты выключил компьютер.
Юра (после паузы). Начинается аттракцион.
Ник (поворачивается к нему). Что начинается? Я сказал – выключи компьютер. Сегодня мой день и все делают, что я скажу.
Юра. Еще скажи, что это твой компьютер.
Ник. Да, мой. И стул, на котором ты сидишь, и стакан, из которого ты пьешь…
Юра. А задница, которую ты имел сегодня ночью – моя. И член, который ты сосал, тоже.
Ник (после паузы). Ты, кажется, за это получил свои сто баксов. Хотя ты их не стоишь.
Регина (плачущим голосом). Ну вот, все так было хорошо!… Так весело!… И все надо было обгадить!
Энджел. Я чувствую, я так здесь и не пожру…
Юра. А, значит я не стою сто баксов… Ты так уверен, что я и это тебе прощу? Так уверен, что я никуда не денусь?..
Ник. А куда ты денешься? Пойдешь обратно в «Парадиз» крутить задницей у столба? Клиентов на бабки разводить? Или поедешь в свой Мухосранск?
Юра (медленно поднимаясь). Ты в самом деле так уверен?.. Что мне некуда пойти?..
Ник. Иди. Иди куда хочешь. Всё равно же приползешь обратно.
Регина. Дети мои, перестаньте немедленно! Вам нельзя ругаться, вы же наша идеальная пара!..
Юра (направляясь к дверям). Ладно. Посмотрим, кто приползет первым.
Выходит, хлопнув дверью.
Энджел садится за стол, берет кастрюлю с пельменями.
Энджел. Вы как хотите, а я пожру… Как говорится, пусть лучше лопнет моя совесть, чем мой мочевой пузырь.
Антонина (присоединяется). Да, я что-то тоже проголодалась вся…
Регина. А давайте выпьем…
Ник. Отличная идея. (Разливает коньяк.) И потанцуем. (Включает музыку.) Позвольте вас ангажировать. (Предлагает руку Офелии.)
Пьют. Регина приглашает Вебгёл. Пандачка вытаскивает Одуванчика. Танцуют.
Энджел с Антониной едят пельмени.
Через какое-то время Ник возвращается к столу, опрокидывает еще одну рюмку коньяка. Закуривает. Выходит на кухню. Офелия идет за ним.
Офелия. Ник…
Ник. Да?
Офелия. Ты расстроился?..
Ник. Нет, что ты. Все в порядке. Шоколадно-мармеладно.
Офелия. Он просто так сказал что уйдет, я уверена…
Ник. Само собой. Никуда не денется.
Офелия. Ты тоже не прав…
Ник. Да, я погорячился.
Офелия. Вы же любите друг друга…
Ник. Не знаю.
Офелия. Да. Вы друг друга любите и зачем-то все время ссоритесь.
Ник. Ну, что ж… Мой фирменный стиль. Наступать на одни и те же грабли. Вечный марш по граблям… Ать-два, ать-два! Ра-авняйсь!..
Офелия. Ну, все делают ошибки… я тоже столько глупого делаю в последнее время. Знаешь, я хочу уйти из чата…
Ник. Да, нужно что-то менять… так дальше нельзя. Работа, чат, клуб… одни и те же лица. Какой-то замкнутый круг.
Офелия. Да, нужно что-то менять… Но, ты знаешь… Это просто какая-то ужасная весна, такая долгая и холодная. Мне кажется, ты должен позвонить ему и помириться. Зачем друг друга так мучить?