Встали мы все, как и было обговорено, позавтракали и в три часа дня вышли на работу. Колина бригада направилась заводить вездеходы. Валера с Сергеем остались демонтировать мостик между кунгами и заниматься другими делами по сворачиванию лагеря.
Я с Сашей и нашими женщинами пошли вскрывать оставшиеся емкости. Мы в течение тридцати их минут все отдолбили ото льда, в это время женщины на носилках относили получающуюся ледяную крошку. После этого мы пошли, отогрелись и уже вдвоем вернулись в котлован окончательно открывать топливные емкости.
Как и ожидалось, топлива там не было. Особенно внимательно мы обследовали бак, куда раньше заливалось дизтопливо. Саша, первым туда заглянувший, сказал:
— Батя, вроде бы свет от прожектора отражается, похоже на дне имеется жидкость. Пойду я, сниму с багажника кунга длинный шест, нужно им там пошарить, вдруг все–таки на дне осталось немного солярки.
Чтобы не мерзнуть в одиночку на дне котлована, я пошел вместе с ним. Достав шест, мы недолго отогрелись в теплом помещении, и пошли делать последнюю проверку заинтересовавшей нас емкости. Забравшись в котлован, мы, обмотав кончик шеста бинтом, опустили его в горловину бака. Когда мы подняли наверх этот наш своеобразный измерительный прибор — то увидели, что слой бинта толщиной чуть более двух сантиметров был пропитан соляркой. Путем нехитрых подсчетов я вывел, что солярки там не более двухсот литров. Так что радости по поводу этой находки у нас было не очень много, и мы даже не стали рассказывать другим об этом. Но оставлять здесь это, пусть даже небольшое количество топлива, мы не собирались. Поэтому, пока я доставал насос и шланг, Саша прикатил пустую бочку и поставил ее на краю котлована. Потом мы шестом нашли приямок внутри емкости, установили туда насос и начали перекачивать солярку в бочку. Жидкость была густая и качалась очень медленно. Мы даже успели сходить погреться, а бочка была еще наполовину пуста. Минут через десять нашего ожидания, насос начал работать вхолостую, солярка на дне емкости закончилась. Всего нам удалось выкачать чуть более двухсот литров дизтоплива. Правда, я был рад и этому, получалось, что мы практически полностью восполнили запас солярки, который потратили на обогрев наших кунгов за время стоянки у этой заправки.
Пока мы занимались добычей топлива, Николай со своей бригадой завели все наши вездеходы и теперь окружающее пространство, было заполнено ревом работающих дизелей. В этих звуках чувствовалась такая мощь, что появлялось непоколебимое стремление жить и двигаться вперед, несмотря ни на что.
Когда мы по лестнице забрались в наш теплый кунг, все уже сидели за столами, ожидая обеда. Сидевший крайним Флюр, увидев нас, радостно воскликнул:
— Ну, наконец–то, слава богу, появились! Я уж думал, бежать за вами. Тут уже хаванина стынет и живот от голода сводит! Мы уже все подготовили к отъезду, осталось только перекусить и быстренько отсюда сваливать.
Саша, повернувшись к Флюру, с улыбкой сказал:
— Погодь, чувырло, не спеши, нужно еще топливо загрузить!
Со всех сторон донеслись удивленные возгласы, а Володя спросил:
— Какое, к черту, топливо? Баки же пусты? Если бы вы что–нибудь нашли, то уже час назад кричали бы, на всю Ивановскую.
Усмехаясь, я ему ответил:
— Это ты бы кричал, а мы люди скромные, тихо делаем свое дело и никого не напрягаем. Пока вы тут в дизелях жжете топливо, мы с Сашей, можно сказать — в поте лица, его добываем.
Не удержавшись, я рассмеялся. Между тем все, услышав о топливе, начали одеваться, чтобы бежать посмотреть — где оно. У шкафа с одеждой началась суматоха и давка. Перекрикивая возникший шум, Саша воскликнул:
— Да успокойтесь вы! Вот как стадо баранов на новые ворота кинулись смотреть. Там накачали–то меньше бочки солярки, да и то она сильно густая, придется, наверное, половину оставшегося керосина туда вылить.