Питер недоумевающе хлопал глазами, а Джеймс лежал, привалившись спиной к стволу дерева, и думал об Эванс; в голове его будто случайно возникла мысль, что ей, наверное, пошли бы цветы в волосах. Сириус весело засмеялся, Ремус пытался что-то ему выговаривать, а солнышко по-прежнему светило, припекая макушку Джеймса.
Что ж, очевидно, не стоит ждать Сириуса в гости на эти каникулы.
***
Последний в году поход в Хогсмид – это всегда что-то вроде праздника. Вся школа высыпает на улочки деревни, заполоняя «Сладкое Королевство» и «Зонко», запасаясь сладостями и игрушками на каникулы.
- Четыре сливочных пива, пожалуйста, - просит Джеймс, и мадам Розмерта, при одном взгляде на которую он, почему-то, всегда немного краснеет, с улыбкой ставит перед ним четыре доверху заполненные кружки.
- Держи, дорогой, - говорит она, и Джеймс судорожно облизывает пересохшие губы.
- Сдачи не надо, - тараторит он и, ловко подхватывая кружки, стремительно убегает к их столику.
- Мадам Розмерта сегодня хорошо выглядит, правда, Сохатый? – усмехается Сириус. Джеймс краснеет, но мужественно дает другу подзатыльник. – С другой стороны, до Эванс ей явно далеко, - задумчиво продолжает он. Джеймс судорожно оглядывается, но тут же слышит громкий смех – друзья покатываются со смеху, только Хвост глупо хлопает глазами, не понимая, что происходит.
- Черт возьми! – возмущается Джеймс и вскакивает на ноги. Не то чтобы он обиделся, но ведь весна, солнце, небо, сливочное пиво и пахнет скошенной травой, а Сириус хохочет так заразительно, что Джеймс тоже усмехается, наступая на друга. – Предатель! – гремит он шутливо, поднимая палочку, и Сириус в притворном страхе вскакивает с места, кидается за спину Ремусу, прячется там:
- Реми, спаси меня! – кричит он так громко, что все вокруг оборачиваются, а Джеймс с грохотом, сбивая стул на пути, кидается на него, хохоча, спугивает и несется за ним вон из бара. Ремус торопится вслед за ними, что-то кричит, но Джеймс не слышит, ветер свистит в ушах, все громче и громче, пока он не обнаруживает себя на какой-то полянке, лежащим на траве, широко раскинув руки.
С полянки видно длинные, похожие на карандаши башни Хогвартса, и Джеймс долго-долго смотрит на башню Гриффиндора, вторую по высоте, гадая, какое из окон принадлежит Эванс. Он думает, что это, возможно, пятое справа на предпоследнем этаже, но не уверен.
- Джеймс! – зовет кто-то в отдалении, но Джеймсу так лениво открывать рот, что он просто… ну да, молчит. – Сохатый! – снова кричит Ремус. – Его тут нет, я же говорил, - голос его звучит уже совсем близко, и Джеймс думает, что они, наверное, не видят его из-за кустов или что-то вроде того.
- И куда его черт занес?.. – тянет Сириус, но по его голосу Джеймс различает, что он не очень-то беспокоится. А потом слышится глухой звук, как будто чье-то тело сталкивается с деревом и тихий голос Ремуса:
- Не здесь же, - начинает он, но звук его голоса тут же прерывает едва слышное хлюпанье. – Сириус… - выдыхает Лунатик, и Джеймс просто не может – и не хочет, коль уж на то пошло – удержаться: он тихонько переворачивается на живот и по-пластунски перебирается чуть вперед. Обзор предстает не самый лучший, но даже от него Джеймс краснеет так, что ему кажется, будто все вокруг сейчас заполыхает.
Сириус прижимает Ремуса к дереву и целует его. Джеймс не видит все хорошо, но даже от такой малости ему становится жарко, просто ужасно-ужасно жарко. Сириус дергает Ремуса вверх, всем телом прижимая того к дереву и чуть ли не поднимая на руки, а Ремус тихо стонет, хватаясь за его шею, зарываясь пальцами в волосы, притягивая ближе, ближе к себе.
Боже, они хотят друг друга съесть, - обреченно думает Джеймс, но на душе у него становится радостно-радостно, будто он проглотил воздушный шарик, и он все еще смущен, о Мерлин, он просто горит от стыда, но Сириус и Ремус выглядят такими счастливыми, что он просто…
- Джеймс?! – вдруг вскрикивает Ремус, и вот теперь Джеймсу действительно хочется провалиться сквозь землю. Куда-нибудь, скажем, в Новую Зеландию.
- Да, эм… - пробормотал он, вставая на колени и, наконец, выпрямляясь в полный рост. – В общем, да, - Ремус смотрит на него сумасшедшими глазами, все еще сжимая руку Сириуса.
- Мы… - начинает Сириус. На его лице вспыхивают красные пятна, хоть он и кажется спокойным.
- Я знаю, - обрывает его Джеймс.
- Знаешь? – удивляется Ремус, стискивая руку Сириуса так сильно, что тот немного морщится. – Но откуда?..
- Вы, ребята, довольно, эм… очевидны, - Джеймс немного краснеет, тогда как уши Ремуса уже напоминают стоп-сигнал магловского, вроде как, цветофрора, а Сириус выглядит так, будто он разрывается между желанием придушить и обнять его. – Да и тот случай на день Святого Патрика… Только ты мог такое сотворить, Сириус, уж прости, - Сириус отрывается, наконец, от изучения носков своих кед, и Джеймс видит пятна румянца на его щеках.
- То есть, ты все знал и молчал? – задушено спрашивает Ремус, теребя галстук - который, после этого дня, скорее всего, придется выбросить - между пальцами. – И ты не… - начинает он, но Джеймс снова перебивает:
- Все в порядке, Реми, если ты об этом. Не думаю, - усмехается он, - что что-то вообще могло быть не в порядке. Честно говоря, насчет тебя я никогда и не сомневался, - хихикает он, и Ремус возмущенно вскрикивает:
- Эй! Какого… Сириус?! – Сириус пытается прикрыть улыбку ладонью, да… не очень выходит, правда. – И ты туда же?!
- Прости, дорогой, но он прав. Никто никогда не сомневался насчет тебя, - Ремус на секунду застывает, а потом кидается на него с кулаками, хохоча и налетая на него, чуть ли не роняя на землю… Сириус даже и не думает отбиваться, только весело вторит смеху Джеймса и пытается ласково поймать колошматящие воздух руки Ремуса.
У Джеймса ребра болят от смеха, а рот, кажется, еще долго не сможет изобразить ничего, кроме улыбки, но он, как ни странно, абсолютно счастлив. Лунатик вновь и вновь кидается на Сириуса, шутливо угрожая отыграться в полнолуние, дует легкий ветерок, доносящий откуда-то из леса сладкий аромат ландышей, а где-то в гриффиндорской башне сидит Эванс, и Джеймсу стоит уже признать, что он влюблен в нее, потому что остался только один год, и у него не так уж много времени, чтобы она в него влюбилась…
И все хорошо, так или иначе.
- Вы ведь пригласите меня на свадьбу, так? – кричит он, покатываясь со смеху от покрасневших, смущенных лиц друзей.
Все хорошо.