– А что случилось? – Даша казалась встревоженной. Герд остался равнодушным – дела ИКП его не трогали. А Сергей, похоже, уже знал.
– По южным округам марпоника будто валом прокатилась, и вся тамошняя техника попала под удар.
– Прокатилась – это как? – не поняла Даша. Я, признаться, тоже. – Волной?
– Поднялась и опустилась, будто Марс вздохнул.
Очень понятно.
– Так у вас ЧП, – сказал я. – Извините, что сорвал с места.
Хрулёв лишь махнул рукой и скрылся в недрах модуля.
Лен скривился.
– Да у нас таких ЧП по десятку на неделю, – фыркнула Даша. – Сначала дёргались все, переживали. Теперь – обычная рутина.
Ну-ну.
Нам пришлось потрудиться, прежде чем рассесться в жилой зоне модуля. В одних кейсах были припасы: вода и пища – отправились в буфетную стойку. А большую часть – воздушную смесь, кислород, по-старому – Даша с Леном установили в специально изолированном боксе, подключив последовательно к внутренним воздушным фильтрам. Затем расположились в пилотских креслах.
Сергей к тому времени уселся в кресле перед голографическим интерфейсом и что-то проверял, наверное, технослужбы МОУ. В наше с Гердом распоряжение поступил диванчик, обтянутый псевдогубкой. Сидеть было довольно удобно, если только модуль не начнёт трясти или переворачивать – тогда не удержаться.
Глухим хлопком запустился М-генератор, оживляя системы модуля.
Даша окинула взглядом засветившийся экран и дала команду на взлёт. МОУ плавно поднялся на несколько десятков метров, втягивая посадочные амортизаторы и убирая пандус.
– Будем минут через сорок, – предупредила Даша.
– Что так долго? – возмутился сержант. – Мы сюда почти столько же летели.
Девушка промолчала, вводя данные в компьютер, зато откликнулся Хрулёв:
– МОУ не аэрокар, он спроектирован для космоса, на планете только взлёт–посадка.
– И?..
– И чтобы перелететь на пару километров, нужно чуть ли не в стратосферу выходить.
Герд со вздохом откинулся на переборку и прикрыл глаза.
Модуль завис ненадолго и рванулся вверх, меня ощутимо вжало в сиденье.
Мне не было видно экран перед Дашей и Леном, в отличие от голографической проекции МОУ перед Хрулёвым. И модулируемой поверхности Марса под ним.
Модуль тряхнуло. Раз, потом другой. По краю полки выдвинулся бортик, в который я и вцепился. Раскрывший глаза Герд последовал моему примеру, тихо ругаясь сквозь зубы. Краем глаза я отметил зеленоватое плетение линий – спроецированные изображение марпоники – толщина её массива впечатляла. Хотя чего ж ещё ожидать? Восстановление атмосферы целой планеты по масштабности сравнимо лишь с терраформированием последней.
МОУ пошёл на снижение.
Приземлились мы мягко. Снаружи посёлка и чуть поодаль от аэромашины с эмблемой LE, сослуживцев Герда.
– Надо же, – хмуро заметил Лен, – намного быстрей добрались.
– Ты будто не рад? – поинтересовался Герд, вставая.
– Не рад, – подтвердил Лен, отстёгивая ремни. – Два дня назад на высоте бушевали такие смерчи, что приходилось корректировать курс вакуум-выбросами.
Действительно, если вспомнить нашу эпопею на КППМ.
– Атмосфера стала разреженней, – сказал Хрулёв, глядя на свой экран. – Как бы наша работа не угодила псу под хвост!
– Какому псу? – удивилась Даша.
– Марсианскому! – Хрулёв встал и сказал Лену: – Необходимы срочные замеры по всей толщине атмосферы по содержанию водорода.
– Пожалуй, – Лен медленно кивнул. – Извини, Илай, но сейчас не время гоняться в космосе за обломками. Выгружайтесь с Максом, а мы пройдёмся вверх по глиссаде.
– Думаю, лишний глаз не помешает. – Я не собирался покидать модуль. – Считай, что я дал согласие работать в ИКП.
– Ты извини, но так не делается!
– Да какая разница. Хорошо, жалованье и премиальные начнёте с завтрашнего дня начислять, сегодня бесплатно потружусь.
– Может, и мне с вами, – спросил Герд, останавливаясь перед откатной переборкой и поворачиваясь к нам. – Дело-то серьёзное…
– Ты зачем вообще сюда поехал? – поинтересовался Лен. Они с Дарьей что-то быстро вводили в компьютер со светопанели.
– Хотел осмотреть посёлок, может быть, какая-нибудь зацепка найдётся. А то в патруле ребята неопытные. Могут что-нибудь и пропустить.
– А мне показалось, ты не хочешь Илая с Дашей отпускать, – вставил Хрулёв сухо. Он тоже что-то лихорадочно строчил на консоли под разноцветные мигающие вспышки неярких огоньков.
– Ну, и это, – не стал отрицать сержант.
– Ага, ревнуешь, значит, – бухнул толстокожий Хрулёв.
– Я, кажется, не давал повода сомневаться в своей порядочности и профессионализме.
Замечание Сергея Герда явно задело.
Я встал.
– Насчёт профессионализма ничего не скажу, но вот по поводу порядочности кое-кому лучше бы помолчать!
– Что? – Герд резко обернулся в мою сторону.
– Ты чего, Илай? – удивился Лен, но его заглушил Дашин возглас:
– Не надо, Илай!
– А что надо? Женщин бить! Руки им выдёргивать!
Даша попыталась встать, но пристёгнутые ремни не пустили.
– Илай, ты не…
– Вы правы, господин Севемр, – перебил её Герд. Он ссутулился, лицо приобрело нездоровый землистый оттенок. – Я бы очень хотел вычеркнуть из своей жизни этот позор, и понимаю, что госпожа Лайт меня не простит.
– Я вас простила, – сказала Даша холодно.
– Нет, – Герд покачал головой. – Вы сказали, что прощаете, а это совсем другое. Я сломал бы себе руку, если бы это помогло.
– Но не сломал, – сказал я сердито.
– Я и тогда сказала и сейчас повторю: не надо ничего ломать, я тебя прощаю.
– Даша! – Герд вскинул голову.
– Госпожа Лайт!
– Извините. Прошу ещё раз принять мои самые искренние извинения.
Повисло неловкое молчание. Герд постоял какое-то время, потом откатил панель-переборку и вышел. Показалось или нет – Даша облегчённо вздохнула.
– Успокоился? – спросила она меня. – Что ты тут устраиваешь?
– Я ему не верю, – сказал я.
– Зря, – вмешался Лен. – Мы его всё-таки хорошо знаем.
– То есть, вы знали? – спросил я Лена.
Тот немного помялся и ответил:
– Знали. Народу мало, а такое не скроешь. Проглядели, как у мужика синдром агрессивности развился – тогда защита от космического излучения была лишь в посёлках, а Герд мотался по планете, ну и хватил лишку. Не сразу, постепенно. Вылечили, как видишь.
– И что, всё равно оставили в органах правопорядка?
– А у нас таких специалистов нет. Тут тебе не Земля. Такие, как наш сержант, на вес водорода.
– Угу, взрывоопасные.
– Всё! – Лен подвёл дискуссию к концу. – Взлетаем! Дашуль, готова?
– Да.
– Сергей?
– Рассчитал на семнадцать проб до границ экзосферы. Дальше пока не успел.
– Лен, – попросил я, – давай пройдём над центром посёлка. Времени это не займёт, а я кое-что проверю.
Лен хмыкнул.
– Хочешь чёрный прокол найти? Хорошо, но больше никаких отступлений. Слишком серьёзно всё.
– Клянусь! – Я поднял правую руку. Даша засмеялась, искоса поглядывая на меня.
– Ты сейчас на индейца похож, – сказала она.
– Хау, – согласился я.
Даша поднимала модуль под углом, проходя над центром вахтового посёлка – крохотная окружность чёрно-красного прокола на светопанели, задавленная колоссальным плетением стеблей.
Я поспешно вынул нейрочип и поднес и прижал за ухом. Псевдоплоть выбросила едва ощутимые тонкие усики и почти растеклась по коже, оставив чуть ощутимое под пальцем вздутие.
Воображаемый хлопок, который мы с Дашей наблюдали в виртуал-центре, вызвал ответ: где-то глубоко внутри засиял и взорвался клубок света, раскидывая и сжимая пряди крохотных огоньков, которые в свою очередь разбухали и опадали. Меня корёжило: кажется, в конвульсиях бились все внутренние органы и все части тела.
Краем глаза отметил, как вздыбился и рухнул внутрь, сам в себя, участок окружающего центр посёлка поля марпоники, обрывая по кругу стебли и едва не зацепив стоящую чуть поодаль аэромашину отдела правоохраны.