Леша вытянул из-под стола пасторальную плетушку с двумя полиэтиленовыми пакетами. В том, что побольше, лежали шарики, в другом — бумажки, свернутые тугими рулетиками. Раньше, когда Пряников только начинал работать в Лариной команде, ему было интересно разворачивать и читать эти записки, но теперь он знал содержащиеся в них пожелания наизусть. Перлы типа «Мира, достатка, детей два десятка!» и «Чтобы весело жилось, все хотелось и моглось!» способны были порадовать только молодоженов, да и то при условии, что те слышали их впервые. Алексея, например, как человека с воображением, откровенно пугало пожелание «Любите оба семью до гроба!» Хотя мрачная готика этого посыла хорошо сочеталась с интерьером сегодняшнего места торжества.
Раскручивать бумажки Пряников не стал. Растопырив горловину шарика, он протолкнул в нее миниатюрный свиток, в пять глубоких выдохов надул шар и потряс его. Бумажный рулончик мышкой зашуршал внутри.
— Леш, давай быстрее! — попросила Галя, ловко прикручивая к разноцветной гирлянде еще один шарик. — Не успеем!
— Успеем, — пообещал Алексей и посмотрел в окно.
Стекло, расписанное под витраж, расцвечивало мир особо яркими красками. У Ларисы, которая стояла под окном и размашисто, дирижерскими жестами, руководила расстановкой флагов, голова была красная, шея синяя, а летающие вправо-влево руки непрерывно меняли окрас, как взбесившиеся хамелеоны. Леша ухмыльнулся и вдруг заметил парней на мосту. Присев на корточки, они беседовали с торчащей из воды декораторшей. А она ромашкой на длинном стебле, как указкой, тыкала в сторону ресторана!
Память у телеоператора Пряникова была профессиональная, фотографическая. Парней он сразу узнал и не усомнился, что они пришли по его душу.
— Черт! — прошептал он и затравленно огляделся.
Бежать смысла не было: парни уже шагали к ресторану, так что, выскочив наружу, Алексей угодил бы прямо в их объятия. Дверь на кухню была открыта, но Леша понимал, что спрятаться там ему не удастся, Галка его выдаст.
Никаких сомнений в том, что эти двое хотят получить видеозапись из казино, у Алексея не было. Все, что он мог успеть сейчас — избавиться от флешки. Только сделать это надо было так, чтобы позже иметь возможность передать ценную запись майору Кроткому.
Решение нашлось в корзине. Переворошив ее резиновое содержимое, Леша вытащил из кучи резинок всех цветов радуги одинокий белый шарик с черным оттиском. При ближайшем рассмотрении он оказался портретом Премьер-министра России, что Пряников счел знаком свыше. Как все россияне, он в общих чертах знал биографию Владимира Владимировича Путина и счел абсолютно логичным и правильным доверить хранением секретного материала бывшему чекисту.
Ловко протолкнув в горловину флеш-карточку видеокамеры, Алексей на одном дыхании надул шар до размера средней дыньки и проворно прикрутил его к хвосту неуклонно удлиняющейся гирлянды. Нарисованный Премьер смотрел на него с пониманием и одобрением.
— Спаси и сохрани! — шепотом попросил Пряников и со скрипом повернул белый шарик в цветной цепи так, чтобы его особая примета — премьерский портрет — не бросалась в глаза.
ВВП согласно молчал, очевидно вовсе не возражая против роли спасителя.
— Я голосовал за вас. Дважды! — дополнительно повышая свои шансы, шепнул гирлянде Леша и выпрямился, естественно реагируя на прозвучавший вопрос:
— Эй, кто тут Пряников? Ау!
6
Дома было тихо. Представители двух поколений семьи Кузнецовых — мамуля, папуля и бабуля — прятались от нетипичной майской жары в тенистом дачном садочке. Третье поколение разделилось: братец Зяма, свободный художник-дизайнер, в настоящее время вместе с моим женихом Денисом сплавлялся на плоту по горной реке. И лишь моя младая жизнь проходила в прокаленном и пыльном лабиринте мегаполиса! Я едва не всплакнула над своей горькой судьбиной, но внутренний голос ворчливо сказал:
«Прежде, чем разревешься, подумай о тех, кому сейчас хуже, чем тебе!»
«Кому это?» — огрызнулась я, но все-таки подумала.
Воображение с готовностью нарисовало варианты вечернего отдыха по-кузнецовски. Я представила себе бабулю, в отсутствии свежей прессы уныло изучающую в гамаке под яблоней нарезку прошлогодних газет, извлеченную из кармашка на внутренней стороне двери уличного сортира, и одновременно использующую прочитанные страницы для борьбы с дюжими бурковскими комарами. Вообразила мамулю, в позе лотоса восседающую в нескошенных ромашках с ноутбуком, экран которого, мешая нашей писательнице работать, засвечивает яркое закатное солнышко. Живо увидела папулю, сражающегося с русской печью с помощью близкородственных ругательств и универсальной солдатской смекалки. И, уже улыбаясь, напоследок представила себе гламурно-богемного Зямочку, мчащего в насквозь промокшем исподнем на прыгучем и вертлявом резиновом плоту прямиком к ревущему водопаду...